Лето

Слово то какое вкусное "Лето"! Стояла Москва по самую макушку в сирени. А пахла как! Вот и первая гроза. Настоящая. Ещё две и купаться можно. Лето вошло в город цыганским табором. Понаставило зеленые шатры в каждом проулке и закоулке. Раскидало всюду цветастые шали. Село и курит свою трубочку, не спеша. И кучевыми облаками вверх поднимается дымок от этой волшебной трубочки. Как хорошо! Но обманет! Ох, как обманет. Уйдет . Бросит нас. И белыми траурными подолами заплещет зима. Белый цвет в индии траурный... И у цыган... Цыганское ты, Лето!
При моей склонности к обобщениям, не могу я не сказать, что и судьба - цыганка. Как там? Судьба - индейка, а жизнь - копейка. Вот-вот. Именно! Поманит, поманит, посулит , да обманет!
Вот я, к примеру. Сколько было мечтаний! Животных защищать, спасать, служить несчастным, брошенным. И что? Живых я не вижу. Кроме собственных. Правда, то, на какие вопросы я отвечаю, изучая мертвых, спасает чьи-то жизни. Но не насмешка ли это судьбы?
Или вот любовь. Я именно её, ЛЮБОВЬ, считала сокровищем и основополагающим всей жизни человеческой. Все стихи о ней, все мысли про неё. Я выискивала её приметы под каждым кустом, вычитывала и угадывала, высматривала и предвкушала. Глупые стишки!
О ЛЮБВИ


Желанье вечное:
Поговорить лишь о
 любви,
Но с целым миром.
Как будто бы веселым пиром
Себя занять... Иль на крови
Построить Храм во славу Бога.
Мы все у этого порога
Томимся жадною толпой,
Все, с непокрытой головой,
Все, беззащитные, как дети.
За нас лишь Бог один в ответе.

Усилий множество и труд,
И бесконечное терпенье,
Надежда, что и нам дадут
Хоть толику того творенья,
Того соблазна, что зовут
Любовью ангелы и бесы.
И чудотворцы и повесы
Надежду пред собой несут,
Ей дышат, ей умы питают,
А нет её так и страдают...
И слезы с кровью пополам
Все льют, не счесть суровых
драм.




Художник в руки кисть берет.
И что ж? Любовь нашла
приют
Среди пейзажей и портретов.
Не слушает она наветов,
Что критик мудрый изрекал.
Она вот здесь, средь этих скал.
Она в улыбке этой дивной.
Она вот в этой позе гневной.
Вот здесь - с кинжалом, что в
руке.
Здесь - с опахалом, в уголке.

А вот оратор изрекает
Умнейшую, по сути, мысль.
Восторг в глазах, толпа
рыдает,
Несемся мы за мыслью ввысь.
Не о любви он говорит,
О чем-то важном и
значительном,
О деле праведном,
рачительном.
Но и его любовь томит!
Она его вперед толкнула.
Она и речи отомкнула
Своим надежным из ключей.
Из-за любви весь блеск речей.
Из-за любви он верховодит.
Надежда та с ним рядом
бродит...



А вот роман другим написан.
Там и порок и грех описан...
Но что средь множества
страниц
Я вижу? Свет любви зарниц!
Всё про неё! Всё для неё!
И душу черту за неё
С восторгом отдавал поэт.
Тот, что оставил нам завет
Любить друг друга в этом
мире,
Чтобы потом на райском пире
Предстать уж любящей
душой.
Душой - не нищенской сумой,
А кладом слёз, страданий,
света.
Душой, достойной чувств
поэта!

Ведь Бог наш сам поэт
великий!
Не серый день он, не безликий
Статист на сцене. Главный он
Всех наших судеб
постановщик
И драматург. Регулировщик
Движенья смерти и рожденья?
Нет. Мы его стихотворенья!
Все наши жизни - лишь одно
Желание святого Бога
(Высокого не бросить слога
Мне при речах таких) оно,
Такое вечное желание:
поговорить
лишь о
любви
Со всеми нами... Мы крови
Его тогда не пожалели …
Но тем спаслись… Так
уцелели.
И что? Дальше что? Муж, такой родной, такой близкий, бросил на полдороге умирать от одиночества. Любимый мой (как без любимого-то).... Рисует теперь , увлекся. Галатею, говорит, хочу свою нарисовать. Вот знаю, что плохо получится. Прямо вот хочу, чтобы ожила и ... укусила его! За меня. Он, по сравнению с другими, конечно, ничего... То есть совсем ничего.
Не насмешка ли это мироздания?
Теперь я хочу вот что. Большоооой-большооой дом и маааленький, но очень доходный бизнес. Вот прямо чувствую, что без юмора со стороны вселенной не обойдется. Чем на этот раз? Не судьба, а подъе..н. А любви я больше не хочу. Нет! Это и больно, и ...не смешно.