из Второй Артемкин сон

Мутное, лунное, неразличимое,
Теплилось таинство. Вне протяжения,
Легкое, плавное, но ощутимое,
Плыло рожденное воображение.

Непотревоженный, в мягком смятении,
Мир проникал из себя в созерцание.
Это, в навеяном сном отражении,
Преображалась гряда мироздания.

Вечен и праведен голос Божественный,
Голос, исполненный грустной тревоги.
Да, это он, неземной, но естественный,
Встал у истоков великой дороги.

Кто же заметит в безбрежном всесилии,
Что провиденью неведома злоба,
Кто ощутит под прикрытьем насилия
святость моленья и холодность гроба.

 Так раскрывается тайна...
  И дальше, рассеяв сомнения,
   Родится волна сновидения,
    Минуя не знавших сияния...

И вот, возле храма,
   сомкнулись два мира
Тянулось мгновенье
   и мягко парило
В своем естестве,
   окружив тишиною
Полет,
   с затаенной в глубинах мечтою

Где ветер, упорствуя, даль раздвигает,
Где вечность живущей души проступает
...