Каламбуры 1748

   Мир беззаконный – душою без оконный.
   А в пивной во мраке грезятся вам раки.

   И тварь террора рык дала и громко притворно рыдала.
   Она утварь ждала, что украли утверждала.

   А солдат травинку топчет, то почёт - генерал ногой топочет.
   Вита с Чили, говорит, всё вытащили.

   И ас был так этим поражён как слетают законы с пера жён.

   Тот за мол вид. За всех привет слово замолвит.
   Воспринимаю культ я, это, что личности культя.

   Что-то слово не лепится! Слышь!
   Подгорает Неля пицца, вот такая нелепица.

   Вот взяли вы медали, вам словно мёда дали.
   Тем открыл вам я, дали, ну, а вам яда дали.

   А что во имя дали?  И дали им яда ли?
   Ты веришь, в имя дали, что ему вымя дали?
   Ибо во имя дали, медали он вспомнил имя Дали.

   С того, что вы имели, страшны нам: рифы и мели.
   Доят вас как вымя, как в имя ли, так, что рёбра вымяли?

   Живёте – вымирая, забыли имя рая.
   В имени нет молока как в вымени.
   Имена их помяни и ими в рай помани.

   Смеялась изба рано, то сыпалось дерьмо из барана.
   Смеялась с бара она и с барана.

   Шутка вышла с бара рано, как шарики с барана.
   Нет у аза рыла такая мысль нас озарила.

   А ты тверди про тверди, куда прёт Верди.
   А Верди кто без вердикта?
   Нет вердикта и ты не тверди кто сидит на тверди.

   Да! Не тверди: - Кто сидит на тверди, тот летит над Верди.
   Разве город Тверь дыня, что говорят это наша твердыня?

   Славилась Тверь дынею и её там называли своей твердынею.
   Начали лбы твердеть и не знали куда Тверь деть.

   Валютой твёрдою я Тверь дою. И мы твердим: - Не выносит Тверь дым.

   Говорит Тверь: -Дым не может быть твёрдым.
   И мы подтвердим: - Уже подпёр Тверь дым.

   Твои Тверь розы, теперь тверёзы.
   У Маши неистов день машинистов.
                1748