4. Профессор

«…..с  Ув. Профессор Верховцев ВИ             
                23.06.1964». 
Эти слова написаны на обрывке листа бумаги, всегда лежавший  в кармане старого пиджака.  Из него Верховцев узнал свое имя, вернее часть его. Он рассуждал около полугода, что такое «ВИ». как говорили  ходячие  двуногие справочники - энциклопедоиды, постоянно находившиеся где-то неподалеку: « Это твои инициалы! Василий Исаакович, Валентин Ибрагимович, а может Иванович…» и чтобы не ошибиться, профессор не стал гадать и вставлять точки, а принял как должное - имя свое ВИ!
 Следуя указанию из письма, Верховцев каждое утро смотрел куда-то вверх. Вариантов было гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд.

- Гражданин, где ваши документы?
Эти слова были заданы профессору, как только он очутился здесь, и с тех пор Верховцев вспоминал их, сразу же, когда ему задавали вопрос об имени и фамилии.
- Ну?! Что же вы? Карманы потеряли, что ли? Свой хвост, уважаемый, вы обязаны носить как минимум в кармане. Таким  стандартным  пакетом вопросов  справочники-энциклопедоиды накапливали информацию, собирали данные об окружающем  мире. «А этот Вася, нихрена не гуманоид, бледное подобие красавчику Квазимоде!»,- подумал Верховцев. Говорун ловко запустил руку в карман пиджака за предполагаемым  «хвостом». Подпись: «…С  Ув. Профессор Верховцев В.И.     23.06.1964», видимо, являлась ответом на поставленный вопрос.
- Ну вот! Так, так, посмотрим …  профессор Верховцев? Добро пожаловать! Позже я покажу вам ваши апартаменты, а теперь спешу проводить Вас в идентификационный куб.  Энциклопедоид переворачивая обратной стороной нагрудную табличку с изображением физиономии расположенным над словом «гуманоид ВАСЯ», выделенным крупными буквами, любезно схватил комнатные тапочки мэтра прикладной философии и затрусил по тоннелю. В конце тоннеля пульсировал, в такт сердцу ВИ, приглушенный желтоватый свет, и только теперь профессор провел аналогию с рассказами переживших клиническую смерть. Муравьи стали жадно грызть хребет, мошонка подтянула яички, анус профессора и доктора философских наук пришел в вынужденное кратковременное  движение…
 ВИ попытался сделать шаг в направлении света, и тут некая сила подхватила его, ноги свободно осуществляли шаги, но на огромное удивление Верховцева он не касался пола. «Вот это и есть осмысленная левитация!», - думал профессор, отмечая некоторое напряжение в области плеч. Он перевел взгляд от созерцания свободного движения своих ног на правое, затем  на левое плече. «Что за…?»,- Верховцев не договорил, глаза его округлились. По обе стороны от него двигались два мощных существа. Они, как будь-то, слились с профессором, вернее с его локтями. В одно мгновение произошла мутация, добавились вспомогательные элементы передвижения, словно четырехногое инвалидное кресло вертикального образца. Мутанты, не обращая внимания на возгласы Верховцева, стремительно несли его к свету в конце тоннеля. Профессор осознал, что пора вспоминать свою жизнь. Он хоть и не верил религиозным учениям, но ничего другого не пришло на ум: одернул пиджак, нервно попытался указательным пальцем оттереть старые пятна возле правого кармана, глубоко вздохнул, резко выдохнул и приготовился. С каждым ударом сердца свет яростно вспыхивал, обдавая лицо с нарастающим теплом. Казалось, кожа вот-вот воспламенится так же, как воспламенились мутанты, непреклонно и величественно в пламени своем, несущие мэтра в самое пекло. Кровяное давление в артериях и венах Верховцева достигло пика в тот самый момент, когда он пересек границу перехода из тьмы в пламя! Шаг, другой и вечное млеко поглотило доктора философских наук.

  22-е  панели трансформированной визуализации  и гравикупол являлись  для профессора ни много, ни мало окном во вселенную, его рабочим аппаратом, высокоинтеллектуальным изобретением тех, кто создавал  эту комнату-портал.  Визуализация портала основывалась на факте IQ: необходимо  обладать неким  минимальным необходимым коэффициентом умственно развития, для преодоления порога голографического фона. Сей факт Верховцеву стал понятен еще 10 лет назад, после того как его жизнь продолжилась в портале «–K+6»; Тогда сама голограмма стимулировала повышение его IQ. Портал симулировал кубическую комнату, не содержащую какого-либо оснащения, которое могло бы указывать на истинное предназначение этого кубического объема, добавив элементы, визуализация которых сводилась к образу гуманоида, каждый раз отличный от добавленных ранее. Его, гуманоида, могло быть и сразу несколько...
Довольно часто мэтр пытался вспомнить, что же произошло в конце тонелля, но память выплевывала лишь рваные куски происшедшего. Вот и теперь нагружая свой мощный мыслительный аппарат, профессор направлял весь поток мыслей на воссоздание событий того ужаса, который не давал покоя мышцам его левого века, предательски подергивающимся при взгляде на яркий свет! Каждое воспоминание брало начало из ослепительно белой пустоты. Вот все бело, вот в пространстве виден силуэт гуманоида. И словно спящая красавица, гуманоид, немного выделяясь, на общем, ослепительно белом фоне, скрестив руки на груди и находясь в относительном покое, приходит в движение, медленно меняя горизонт на вертикаль. Глаза его все еще скрыты веками, покой которых нарушен лишь движением бугорков скрываемых ими. На первый взгляд можно было сказать, что гуманоид находится в одной из фаз сна, но фантастически высокая частота подергивания век и бугорков однозначно указывала на то, что осуществляется сверхбыстрая обработка информации.  «Бог мой…», - даже теперь сердце Верховцева рванулось из груди, а прилив адреналина заставили руки трястись. Вокруг стали проступать другие силуэты, они были повсюду во всем бесконечном «Белом». По мере появления пред взором профессора каждый медленно приходил в движение, приподымаясь и разворачиваясь лицом к профессору. Ориентация бесчисленного числа гуманоидов была увенчана образованием гигантского амфитеатра, в центре которого, как мишень под прицелом сотен тысяч стволов, стоял ВИ  Верховцев…
Еще один фрагмент восстановлен.