Последняя электричка

Электричка отправлялась от своей платформы в 22:58. От нее нас отделяли несколько километров пересеченной местности. Мы бежали по окраине леса и вдоль дороги, надеясь на то, что машина не вильнет на пару сантиметров со своей полосы и не собьет наши заплутавшие в сгущавшейся тьме души.
Моя астма хватала меня своими холодными, беспощадными руками, оплетая мое тощее горло и заставляя мир в моих глазах то и дело окунаться во мрак. Но адреналин позволял мне снова и снова переставлять свои конечности и бежать, бежать вперед, то вихляя по извилистой дороге, то по мягкой, все еще пахнущей остатками весны влажной земле. Между деревьев, по остывающему после жаркого солнечного дня асфальту, мимо заброшенных, потерянных в ночи за своими покосившимися заборами деревянных домов и поросших тиной, застывших на дне сырых весьма недружелюбных на вид оврагов, небольших болот.
Нужно было успеть. Это была последняя электричка, которая могла подбросить нас в Москву. Куда именно, пока было не ясно. Главное - ближе к дому, ближе к цивилизации.
Вот он, долгожданный финиш нашего забега. Поезд возвышался над нами, поблескивая тусклым желтым светом из широко разинутых окон.
По балкам мы взобрались на платформу и побежали вдоль поезда. Но, вот беда, все двери были закрыты. Мы обеспокоенно переглядывались. До отправления оставалось пару минут.
И вот, все же, мы наткнулись на одну-единственную открытую дверь и влетели внутрь. Вагон тронулся. Я взглянула на время, 22:56. Поезд отправился в путь на две минуты раньше срока.
Мы прошли в единственный не пустой вагон с милой, говорливой дамой и мужчиной преклонного возраста. Упали на сиденья поодаль.
Как выяснилось, поезд шел не по тому направлению, на которое мы рассчитывали. Ну да и ладно.
Я выдохнула, сбросила посеревшие от дорожной пыли кеды, придирчиво взглянула на стертые в кровь ноги. Забавно, что боли как таковой я не чувствовала, пока бежала.
За окном проплывал лес, вернее, его очертания.
Мы поужинали прихваченными с собой бананами и все еще прохладной водой. Жадно жуя и глотая запасенные на потом припасы. Наконец я смогла принять лекарства, и приступ моей врожденной болезни стал медленно, но верно отступать.
Но я этого не замечала, занятая тем, что слушала, как бьется в виске оторопевшая от внезапной нагрузки жилка, и смотрела в чумазое окно электрички, отправившейся в свой последний путь.
Мы почти не говорили, только решили вместе, на какой станции выйдем, и каждый углубился в себя.
Наконец мы прибыли и двинулись в сторону метро, была почти полночь, в городе людей в это время куда больше. Приодетые, веселые, уставшие и нетрезвые.
В метро, игнорируя пьяные громкие песни каких-то веселых девиц, я положила голову на плечо своему спутнику. В нос тут же ударил запах едва уловимых духов, оставшийся еще с раннего утра, смешанный с запахом тела. Я вдохнула его, чуть содрогнувшись от приятного ощущения и улыбнулась.
Вот он... запах приключений. Есть ли что-то приятнее этого? Может и да, но на тот момент я была действительно, по-настоящему счастлива, чувствуя жизнь, которая текла в нашей крови, наших мыслях и телах.
Автобус довез нас до дома. До прохладной оставленной в легком беспорядке комнаты. И душ! Какое же это блаженство. Будто ты целый день лазал по горам,  вкушал у костров жаренное мясо, консервы и запасенные в путь бутерброды, а под конец дня, вместо грязной палатки, очутился под струями прохладной, чистой воды. Запах шампуня и геля для душа быстро отвоевывал территорию на моем утомленном теле, отгоняя запах километров, которыми мы отмеряли сегодняшнюю ночь.
Наконец сон окутал нас с ног до головы, на пару с прохладным легким одеялом, и, зарывшись в чистые, мягкие подушки, мы провалились в бездонную яму сонного человеческого сознания. Или, проще говоря, уснули, все еще слыша где-то на окраине воспоминаний отдаленный стук рельсов и печальный, но живой гудок нашего последнего поезда..