2

Родился Анатолий 01.04.40 в промышленном районе Москвы – Люблино. Родители по отцовской линии жили в городе Кудымкаре Пермяцкого национального округа. Он вспоминал:

Мой дед выделывал меха,
Слыл в этом деле докой.
Его фамильная доха
Была, как степь, широкой.
И сам он был в кости
широк,
и от природы
статен,
А лоб объёмист и высок,
А голос чист и внятен.
Отца любили сыновья
И дочери любили,
Зятья и даже кумовья
На помощь приходили.
И вот нагрянула война,
На фронт ушли мужчины,
И разъеденная, одна,
Забитая
тесиной,
Изба осталась под горой,
Подслеповато глядя,
Как речка мечется порой,
Волною берег гладя…
Погибли четверо сынов,
Ребят его бедовых,
И не нашлось у деда слов,
Чтоб правду дней суровых
Поведать внукам дорогим,
Своим кровинкам алым.
Он с горя сделался седым,
Морщинистым и старым.
Беда разладила дела,
И сбила ритм работы,
Но не сумела, не смогла
Отбить в душе охоту
Меха выделывать и шить
Добротнейшие шубы,
И дело юности забыть…
Таланты – однолюбы.
                ("Кудымкарский дед")

О Кудымкаре и поэте я создал целый цикл "К тебе на родину". Когда вышла книга моя "Очнувшийся однажды" (1990), в которой этот цикл был напечатан с посвящением ему, Анатолий, прочитав, заплакал. Такой он был!
Родители по материнской линии жили в г. Подольске Московской обл. О них он писал:

…Старушки милой русское лицо,
Повязанное
 беленьким платочком,
С тех самых помню пор, когда ещё
Пришёл в деревню путник с узелочком:
Не мыт, не брит, в разбитых сапогах,
Никем
 не узнаваемый
от хвори,
Солдат едва держался на ногах,
И не скрывал ни мук своих, ни горя.
Вернулся дед: и руки – ноги целы,
И невредима, вроде, голова
Да нету сил и в памяти пробелы
И еле с губ срываются слова.
А тут лихая хворость одолела.
На лавку хмуро сядет: "Вот беда! -
Вздохнёт и скажет,
- Боже, столько дела,
А я совсем не годный никуда"...
                ("Моей бабусе")

…Уже потом, потупясь, в одиночку
Иван Егорыч по проулку брёл,
И сердце спотыкалось, как о кочку,
О боль свою…
До дома не дошёл.
Его похоронили на пригорке
У всей деревни на виду,
Куда порою забегают волки,
Вещая людям близкую беду.
И крест, что кем-то срублен из бёрезы,
Стоял над ним, оградой
обнесён,
И знойным днём, и в лютые морозы
Всё людям не давал покоя он…
                ("В январе 1924 года")

Отец погиб на "Дороге жизни", защищая Ленинград. Об отце:

Твой путь и короток, и прям,
С великой болью пополам,
С глубокой ладожской водой,
Невыносимо ледяной –
На той
        оставшийся
        войне…
                ("Отец")

…Отец на постаменте молодой –
Уж такова его планида.
                ("Герои Великой Отечественной")

Остались мать и бабушка по материнской линии. Мать работала. Возвращалась уставшая.

Мать моя безобидная
Верой в сына жила,
Молодая и видная
Работящей слыла,
И великою скромницей,
И опорой моей…
                ("Полине Ивановне")

Воспитывала бабушка. Бабушка, которую  он называл ласково "Бабуся", ходила в Троице-Сергиеву Лавру, как он говорил, пешком и с собой брала внука. Об этом моё стихотворение:

БЛАГОДАТЬ

                С.А. Панфиловой

        Денег и ей  не сыскать.
Перебивается с хлеба на воду.
Но отрывает копейку, пятак
И в узелки под икону.

Насобирав, недоспав,
До
        или с солнышком вместе,
Входит, склонившись, во врата
Божией церкви.
Освещены дорогие места.
Свет от юродивых, нищих,
Калек, инвалидов,
Свет от креста,
И совмещён он, как видно.
Словно слияние вершин
В низких поклонах вершится,
Как очищение души,
Как отпущение грехов греховницам.
Как возрождение любви
В высшем своём проявлении –
Хлеб поделить
Самый последний.
И до копейки раздаст
И никого не забудет.

Это и есть благодать
Божия людям.

Он жадно тянется к знаниям. Много читает. Учится в классе с Олегом Далем, "любимцем… класса"  (А.М.), играет в футбол, участвует в соревнованиях на первенство Москвы по футболу. В одной из игр противоборствующей стороной выступает команда, в составе которой Евгений Евтушенко, ныне известный поэт, начинает рисовать. Рано пробудившаяся в нём тяга к рисованию приводит его в изостудию, которой руководит талантливый живописец, и график, замечательный педагог, крупный организатор в области изобразительного искусства, бессменный директор Всесоюзных выставок художественного детского творчества, отличник народного образования Дмитрий Гаврилович Соболев (1895 – 1963). Д.Г. Соболевым создано свыше 800 картин, гравюр на линолеуме, выпущено шесть книг собственной графики. Произведения мастера находятся в Московском краеведческом музее, а также в музее истории и реконструкции Москвы. За 40 лет педагогической деятельности он воспитал целую плеяду видных художников. Среди них лауреат Государственной премии Г.Э. Сатель, Заслуженный деятель культуры РСФСР, профессор, архитектор В.В. Руднев, Заслуженный художник РСФСР П.Д. Киселев, график А.И. Калашников. Дмитрий Гаврилович становится его любимым учителем и другом. После смерти Анатолий пишет о нём цикл стихотворений под названием "Учитель".  Хранит его архив.

…Он жил, казалось, для немногих
И не хотел менять свой путь.
Учил детей писать картины
И оставлять на полотне
Не горький привкус паутины –
Букет сирени на окне,
Рябины гроздь и ветку тала,
Дождём размытое жнивьё…
Сама природа помогала
Ему подняться до неё…

…Он был прекрасным пейзажистом,
Поэтом кисти и резца.
Талантом искренним и чистым,
Умевшим
        сплачивать сердца…
                ("Учитель")

Анатолий тщательно изучал его картины, размышлял над ними, стихами старался поведать о том, что видел на полотнах:

…А на мольберте беглые наброски,
Синь облаков над звёздами Кремля,
И тающие в сумерках берёзки.
        И пахнущие клевером поля…
                ("Учитель")

Однажды Анатолий поведал историю, которая потрясла меня. Дмитрий Гаврилович Соболев со своими работами участвовал во многих выставках, были и персональные. Входил в группу "Бубновый валет". Выпускались каталоги его  выставок. В 30-ых годах его ближайшим товарищем был известный художник и поэт Павел Радимов, входивший в то время в руководство Союза художников СССР. Один из вечеров они провели вместе, выпивая и закусывая за дружеским столом. Дружески расстались. На следующий день состоялось собрание художников, на котором Радимов назвал  Д.Г. Соболева врагом народа. Дмитрий Гаврилович не поверил своим ушам. Сразу же после окончания собрания за разъяснениями он обратился к Радимову. Тот, недолго думая, обронил: "Надо же кого-то! Ты мужик двужильный – выдержишь!". С этого дня ему запретили рисовать и участвовать в выставках, и все его действия перешли под неусыпный надзор КГБ. Лишь со временем ему разрешили вести преподавательскую деятельность среди детей в изостудии ЗИЛа и в Люблино. Как художник он долго не мог подняться. Этого Радимову я простить не смог! И, составляя "Поэты Сергиева посада. ХХ век. Антология", долго не решался его стихи включать и переступить через себя. Мучительно долго! И до сих пор не  уверен я в правильности своих действий. Ведь он погубил художника! Испортил человеку жизнь! Скажут мне, что время было такое. Говоря словами поэта А.Т. Твардовского: "И всё же, всё же, всё же…".

Анатолий окончил Подольский индустриальный техникум, получил профессию электрика. Его, как молодого специалиста, направили в Загорск на монтажные работы на подстанцию для строящейся школы на Северном посёлке. Закончив их, он по направлению работал в Дмитрове. После этого он устраивается на железной дороге, сначала электриком в депо "Подмосковная", где работает в составе бригады на рефрижераторных поездах. Объездил едва ли не весь Союз, - по крайней мере, места, куда доходила – тогда – железная дорога. Работая  на участке Южного направления ДМТП - побывал и за границей – в Польше, Румынии, Чехословакии, Китае и др. Сколько записей в дневниках, зарисовок в блокнотах! И графика, и живопись, и стихи!

Стихи начал писать с 1960 года. Занимался в литобъединении "Магистраль" при ЦДКЖ. Из этого объединения вышли многие литераторы, около 50 членов Союза писателей СССР. Много читал. Читал с карандашом в руке, оставляя заметки на полях. Прочитанные им книги испещрены его каллиграфическим почерком. Среди прозаических заметок встречаются и наброски стихотворений, как живой отклик.

Он сближается с художниками-фантастами - П.П. Фатеевым, основателем космической живописи в России и общества "Амаравелла" и Б.А. Смирновым-Русецким, членом общества "Амаравелла", о  которых позднее напишет очерки.

Счастье выпало на долю Анатолия, когда в одной из поездок (поезд "Дружба" "Москва – Ереван") он встретился с народным художником двадцатого века Армении Мартиросом Сарьяном. И они, не зная друг друга,  "узнали" друг друга с первого взгляда. Дружба  продолжалась несколько лет, вплоть до смерти художника. Дом-музей художника с размещённой в нём картинной галереей, расположенный в самом центре Еревана в тени раскидистых деревьев, стал на эти годы местом встреч. Там же Анатолий прочитал Мартиросу Сарьяну моё стихотворение "Она совсем ещё девчонка…", позднее вошедшее в цикл "Остановите время". Стихотворение оставило след в душе художника, и он желал его видеть напечатанным в республиканской прессе.  Получилось ли? Пропустила ли цензура? Для меня до сих пор остаётся загадкой.  Цикл напечатан мной в книге "Очнувшийся однажды. Стихотворения и поэмы" (1990).

…Небольшое отступление. Находясь в Ереване, я посетил бывший памятник Сталину или вернее, что от него осталось. По рассказам очевидцев 17-ти метровая фигура вождя на 35-ти метровом пьедестале возвышалась над городом. С восходом солнца, лицом обращённая к солнцу, она поднималась. Солнце достигало зенита, фигура вождя поднималась в свой полный рост. Солнце опускалось, фигура вождя также опускалась. С закатом солнца фигура вождя также уходила в пьедестал. Весь процесс рассчитан по секундам. Установлен специальный часовой механизм. Для обслуживания и проведения экскурсий – лифт. Что-то мифическое исполинское, чудовищное, напоминающего идола, было в фигуре вождя. Даже как-то не по себе. Под пьедесталом должна была располагаться библиотека. При посещении – фигуры вождя и лифта уже не было. Кругом запустение и разруха. Ступени подъёма на самый верх узкие и не огорожены. Толкни – и ты летишь в лифтовой проём. Держаться не за что, особенно при спуске. Страшно. Но я всё же поднялся на вершину пьедестала и осмотрел город. Он раскинулся передо мной внизу, в долине, как на картине. Впечатление – незабываемо. Родилось стихотворение «…На 35-ти метровом пьедестале», но оно бесследно исчезло. И не жалею…

И в предместье Еревана я посетил древнейшее культовое сооружение, построенное под землёй, в скале. Сохранились даже угли, которые, когда-то горевшие, освещали как предмет поклонения. Над ним  уже возвышается церковь поздней постройки. И музей, в котором я увидел первые и единственные экземпляры древнейших рукописей и книг. И всё это утопает в тени высоких раскидистых благоухающих деревьев. Конечно, впечатление сильнейшее. Действительно, райский уголок! Прошло столько лет, а всё передо мной как когда-то!…

…Ещё один факт из жизни Анатолия почти фантастический. Известно, что великий армянский поэт Саят-Нова писал стихи на  родном языке. Кроме того, на грузинском языке  и азербайджанском (разные языковые группы). И на всех трёх они стали народными песнями. Народными!
И вот – не знак ли это времени? – русский поэт А. Мехоношин впервые появляется не на своём родном языке, а в переводах на азербайджанском, грузинском и армянском.

…Анатолий прошёл творческий конкурс и сдал вступительные экзамены в Литературный институт имени А.М. Горького, но не набрал нужное число баллов. Уже глубокой осенью ему приходит по почте вызов в Литинститут. Оказывается, принятая на учебу поэтесса из Софии не явилась на занятия и была отчислена, и его зачислили. Но, поразмыслив, он отказался. Поздно! Слишком поздно! Он поступает учиться в ВПШ при ЦК КПСС на факультет журналистики на заочное отделение и успешно его оканчивает. С дипломом журналиста переходит на работу в газету "Гудок" в должности штатного сотрудника. По истечении полгода он вновь возвращается на работу в депо Москва-Курская и до самой смерти работает бригадиром  отделения подготовки вагонов южного направления Московской дороги.

…Рассказ Анатолий передал в "Новый мир". Попросили зайти через месяц. Когда он пришёл в назначенный срок, то его не могли найти. Назначили новый срок. Придя, опять не нашёл. Он не выдержал, возмутился. Вновь - новый срок. Наконец, нашли. А.Т. Твардовский попросил зайти через две недели. Когда Анатолий снова пришёл, Александр Трифонович сказал, что рассказ  решили печатать, и спросил: "А что у Вас ещё есть?". "Ничего!" – был ответ. Тут уже Александр Трифонович возмутился: "Наглец! Ты знаешь, что я печатаю из тысячи строк сто! Мы напечатаем, завтра же посыплются из редакций заявки, а у него - нет! В-о-н отсюда!". И эхо раздражённого Александра Трифоновича ещё долго звучало в ушах Анатолия. Много позже, когда в журнале уже не будет А.Т., стихи Анатолия будут напечатаны на страницах "Нового мира".

Поэт, журналист, прозаик и художник. Со своими работами он выступал также на страницах центральных газет ("Советская Россия", "Гудок", "Советский патриот", "Московский комсомолец", "Московский железнодорожник"), районных ("Вперёд") и газет республиканских, краёв и областей СССР. Всех их названий и не вспомнить и не перечислить! Множество! Его работы можно  встретить и на страницах журналов "Молодая гвардия", "Юность", "Рабоче-крестьянский корреспондент" и др. издания.

Стихи увидели свет в коллективных сборниках. В последние годы  он являлся членом редколлегии журнала "Диалог".


…Самое главное в жизни Анатолия – его жадность к жизни во всех её проявлениях. Журналист. Проникновенно поёт и захватывающе пляшет, сочиняет стихи, прозу, очерки и пишет картины, доступны резьба по дереву и  чеканка по металлу, подбор замысловатых фигурок из корней деревьев, может сделать оконную раму, выточить деталь на токарном станке, заварить шов, починить телевизор, выполнить на себе простейшую медицинскую операцию, быть интересным собеседником. Ещё в трудном послевоенном детстве он собственноручно смастерил себе коньки, о чём позже написал:

С тех пор точу, сверлю, клепаю,
Металл вибрирует, звеня.
И я с улыбкой вспоминаю,
Как вышел слесарь из меня.

Каждый гвоздь, каждую гайку, каждый шуруп в доме вбивал, закручивал и ввинчивал сам. На работе по необходимости бывал столяром и плотником, маляром и штукатуром, электросварщиком и токарем, электромонтёром и наладчиком аппаратуры, электрослесарем по высоковольтному оборудованию и слесарем по ремонту водогрейных колонок и системы отопления вагонов, а также ведёт документацию, включая чертежи, выполняет обязанности секретаря-машинистки. И ещё многое! И везде его принимали как своего. Ветеран труда, почётный железнодорожник.


…В конце 70-х – начале 80-х - повальное увлечение горожан дачами, огородами. За десятки километров от дома, на электричках, автобусах, собственных машинах, мотоциклах, велосипедах, пешком по дорогам и бездорожью они добирались до выделенных участков пустующей бесхозной земли и начали их приводить в соответствие. Обустраиваться. Анатолий в границах разросшейся столицы  облюбовал укромное местечко на извилистом берегу Москвы-реки и своё свободное время проводил в раздумьях у костра. Там, можно сказать, его поэтический цех, святая святых - творческая лаборатория. На сделанной собственноручно скамейке под тенистой ивой он сидел, влюблённый в травы, кусты, деревья, в плывущие по небу облака, в тихое журчание воды. И, как вспоминал,  пытливо смотрел ему в глаза дикий селезень перед отлётом в тёплые края, играла с ним в прятки ворона и доверчиво приближалась к его костру лиса, И ещё многое… Единение с природой! Приезжал на велосипеде.

Вообще, с ранней весны до поздней осени с велосипедом он не расставался. На нём он исколесил всё Подмосковье: побывал в доме-музее Михаила Пришвина в Дунино, на могиле у Константина  Паустовского в Тарусе, встретился с Арсением Тарковским в Переделкино, рассказывая ему, как стихотворные строки признанного поэта помогли выдержать адскую боль в зубном кабинете. Он твердил про себя строчки, и боль утихала (он мне говорил какие именно, но сейчас я не помню!). Растроганный Тарковский, а дело происходило в столовой Переделкино, собирал находящихся в тот момент там писателей и говорил Мехоношину: "Расскажи, расскажи им, что поведал мне!".


…Всю жизнь он поддерживал тесные связи с поэтами, руководителями литобъединений - Г.М. Левиным, А.Я  Марковым, с поэтом и художником В. Гончаровым, поэтом М. Львовым, прозаиком, народным певцом Карабаха Л. Гурунцем. Виктор Гончаров дал ему путевку в добрый путь  в газетах "Гудок" и "Советская Россия".


В моём архиве сохранился взгляд А.Ф. Чикова на стихотворения  А.А. Мехоношина в "Московском железнодорожнике".

ПОЭТ – ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИК.

Со стихами поэта Анатолия Мехоношина мне удалось познакомиться года два тому назад. В поэзии Мехоношина прослеживается желание писать о природе, об искусстве, о родной матери. Но всё же можно было ожидать, что так или иначе на страницы "Московского железнодорожника" и других органов печати шагнут стихи Анатолия Мехоношина, посвящённые тематике отечественной железной дороги. А до этого были стихи о Великой Отечественной войне, о солдатах, павших на поле сражения. Они так и не дождались самого главного – в те далёкие и грозные годы – желанного праздника Победы:

Но вскоре там, на рубеже,
В траншее тесной, неглубокой,
Встречали смерть свою уже
С неумолимостью жестокой.
Встречали, так и не вкусив
Желанной прелести Победы.
Встречали, грудью заслонив
Страну свою её полпреды.

Эти строки легко запоминаются и говорят о талантливости их автора. В стихотворении "Притерпелось" есть слова о профессии поэта железной дороги:

Я в эти дни живу и там, и тут:
И на природе, и внутри вагона.
Меня и реки, и озёра ждут,
И перегонов скоростная зона.

И дальше: поэт воспринимает свою работу на железной дороге, как праздник, как удивление перед простором:

Я тоже жду, надеясь на удачу.
И не боюсь на праздник опоздать,
Ведь он со мной, а это много значит
В столь долгом рейсе где-то посреди
Великого российского простора.

В другом стихотворении "По транссибирскому пути" герой стихотворения романтически смотрит на самые обыкновенные вещи:

И запах терпкого мазута
От перегретых зноем шпал
Меня сегодня почему-то
К себе всецело приковал.

Можно было привести для примера и другие стихи. Тут ясно одно:  весь свой трудовой опыт поэт Анатолий Мехоношин опоэтизировал и преподнёс читателю возвышенно и профессионально. К таким удачам можно отнести следующие стихи Мехоношина: "Перегоны", "Единственная связь", "Ремонтники", "Весть", "Не можем", "Один на один". Мне кажется, что их автора нужно поддержать редакторам газет и журналов и дать Анатолию Мехоношину зелёный свет – свет спокойствия и душевного равновесия.
Анатолий Чиков – член Союза писателей СССР.

Умер – 09.06.94