Слепой летчик

Точный адрес назвать нереально,
Многих зданий за давностью нет.
Но в войну, где-то в парке центральном,
Был в Шарье тыловой лазарет.

Санитарный вагон разгрузился:
Два умерших, безногий казах,
Три тяжелых. Последним спустился
Юный летчик с бинтом на глазах.

Балагур, жизнелюб прирожденный,
Тормошил, заставляя мечтать.
Всем казалось, что он и рожден был,
Чтобы только любить и летать.

И однажды, ведя перевязку,
Вдруг порадовал доктор седой:
« Завтра утром снимаем повязку
И свободен, орел молодой».

Далека ты - дорога до Рая.
От искуса спасения нет.
Он по стенке, от страсти сгорая,
Ночью, крадучись, шел в туалет.

Рвал бинты и бумажные крышки,
Распахнул в ожиданьи глаза.
И нелепо запомнилась вспышка
Ярче солнца - шальная гроза.

На осмотре сказали открыто:
(Лжи в войну « во спасение» нет)
«Оба зрительных нерва убиты,
Вы уже не увидите свет».

Кто ругался, мол, сам и подгадил,
Кто жалел: «Это в двадцать-то лет…»
Только ночью веревку приладил
Он на той же двери в туалет.    

Вы сказали бы:  «Сколько незрячих,
И живут…» Не судите его.
Он рожден был орлом, а не клячей,
А таким все или ничего!