Триумвиры Часть 1

Триумвиры


«…Конечно, в данном случае мы не идем дальше предположения, но даже некоторая возможность такого факта заставляет нас с чувством почтения глядеть на эти страницы: город Карфаген разрушен до основания, от него не осталось камня на камне; весь народ истреблен и не осталось ни единого памятника его существования; нет письмен, вряд ли сохранился из его языка хотя бы единый звук, который мог занять место в памяти человечества. Лишь история рассказывает о львином потомстве Гамилькара и разворачивает
перед нами жизнь Ганнибала, начиная с клятвы девятилетнего мальчика и кончая смертью измученного старца, собственной рукой покончившего счеты с жизнью, полной скитаний и мытарств. Разве это не вклад в сокровищницу человечества? А ведь подумать только, что в изображении величайшей победы нашел свое непосредственное выражение гений героя и что мы держим в руках единственный из развеянных листов, сохранившийся со времен существования некогда столь могучего Карфагена, боровшегося за свое мировое первенство»…

«История военного искусства», Дельбрюк Ганс (11 ноября 1848, Берген, о. Рюген – 14 июля 1929, Берлин)

«…Никогда еще не сражались между собою более могущественные государства и народы, никогда сражающиеся не стояли на более высокой ступени развития своих сил и своего могущества. Не могли они пускать в ход неведомые противникам приемы военного искусства, так как обе стороны познакомились одна с другой в Первую Пуническую войну; а до какой степени было изменчиво счастье войны и непостоянен исход сражений, видно уже из того, что гибель была наиболее близка именно к тем, которые вышли победителями. Но ненависть, с которой они сражались, была едва ли не выше самих сил: римляне были возмущены дерзостью побежденных, по собственному почину подымавших оружие против победителей; пунийцы – надменностью и жадностью, с которой победители, по их мнению, злоупотребляли свой властью над побежденными…»

«История Рима от основания города», Тит Ливий


«Помогите нам, Лары! Марс, Марс, не допускай, чтобы смерть и гибель обрушились на многих! Утоли свой голод, свирепый Марс! К отдельным братьям  вскочи на порог! Стой! Топчи его! Ко всем братьям  к семунам взывайте вы прежде, вы прежде, вы потом, — ко всем! Марс, Марс, помоги нам! К отдельным  братьям скачи!»


















































Часть 1
               
Акт 1
               
Сцена 1

Римский лагерь в Провинции Галлия. Преторий. Палатка римского проконсула Гая Юлия Цезаря. Проконсул вслух перечитывает написанное им, легату  Дециму Юнию Бруту.

Ганнибал

«…Залог спасенья Карфагена – гибель Рима.
Суффеты, речь идёт о нашем выживанье!
Когда борьба будет вестись непримиримо,
Над Ойкуменой пунам власть мечом стяжаем!

Ганнон
(Насмешливо)

Иным отцы рабов и земли завещают,
Нам же война досталась с леном Гамилькара.

Ганнибал

Ганнон, твоих стенаний небо не вмещает,
Оплачь Сиканию, к чему терзаться даром.

Ганнон

Таннит пока благоволит к тебе, сын Барки,
Но финикиян недруг пчёл трудолобивей.
Век гордецов, иберов бич, бывает кратким.

Ганнибал

Кто, скажем, мой укоротит, Ганнон, не ты ли?
Баал! Последний договор составлен Римом
И Риму, стало быть, единственно угоден!

Ганнон

Но мира выгоды для нас неоспоримы?!

Ганнибал

Война – единственно возможный путь к свободе.
Презренье римлянам внушает наша слабость.
Тому причиною утрата двух колоний.
Всё то, что прежде Карфагену доставлялось,
Теперь издержки его недругов покроет.
Суффеты, в гаванях гниют пентеры пунов,
А между тем латинян флот в Тирренском море…

Ганнон

Галаты Лаций донимают – страх надуман.

(Уходит в сопровождении одного из суффетов)

Ганнибал
(С недоброй усмешкой)

Почтит, уверен в числе прочих дом твой вскоре
Сенат в лице железноруких легионов,
Едва они проникнут в Ливию с востока.
Я отплываю на рассвете, долг исполнив.
В надеждах, между тем обманутый жестоко.

Суффет

Совет услышал, Ганнибал, тебя, напротив,
Но нужно знать: благоволит ли пунам небо?

Ганнибал

Не искушай богов, дел прежде не устроив,
Кроме войны, иной путь к славе мне неведом.
Я чту богов, однако время скоротечно.
Сраженья – воинам, суффет, жрецам – камланья.
На поле брани неизбежна с Римом встреча.
Не обрекайте прежде Город на закланье.

Суффет

Суффет не вправе объявлять войну, сын Барки.
Дождись решения Совета.

Ганнибал

Что, все триста?!
Подозреваю, обсужденье будет жарким:
У Ганнонидов должников довольно в Бирсе.
Я не нуждаюсь в одобрении старейшин.
Разве Иберия не кормит этот Город?
Вскоре ничто, суффет, уже не будет прежним,
Так для чего мне делать вид, будто я тронут?
Отец учил меня: «Спеши ударить первым.
Будь прежде там, куда стремится неприятель.
В приязни к недругам врагов не ведай меры:
Они – залог успеха дерзких предприятий…»
Пока геронты пререкаются в Совете,
Для нападения момент будет упущен.
Заката отблеск в яркий полдень не заметен.
Небытия неразличима тень в грядущем.
Благополучие нас делает слабее
И Карфаген, в конце концов, будет разрушен
До основанья легионами плебеев.
Вообразить исход борьбы возможно ль хуже?!
Покуда нам покорны полчища ливийцев,
За благосклонность кельтских кланов я ручаюсь,
Но если высадка латинян повторится,
Кто обуздает их безудержную ярость?
Это по силам только сыну Гамилькара,
Ибо, дав клятву сотрясти основы мира,
Я своей кровью окропил алтарь Баала,
По гроб врагом став для богов и смертных Рима!
Не я нуждаюсь в Карфагене, видит небо.
И одобрение Совета лишь формальность.
Я отправляюсь нынче в Лаций за победой,
Ибо делиться славой не намереваюсь…»

Легат Децим Юний Брут

Увековечить тщишься память финикийца,
Не находя из числа квиритов достойных?

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Жаль самому мне не судилось с ним сразиться:
Достойны прежде полководцев были войны.
Семнадцать лет Баркид блуждал по Апеннинам,
Вспять неизменно обращая легионы,
Кто, Брут, из римлян был настолько дальновидным,
Чтобы богам своим столь долго быть угодным?
Кому из консулов, ответь мне, удавалось
Достичь того же, что и «Милости Баала»?

Легат Децим Юний Брут

Что изумляет тебя больше: Рима слабость
Или же то, над чем она возобладала?
Примеров доблести патрициев немало,
Равно как эквитов и лучших из плебеев
Хранят коллегии понтификов Анналы.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Не будем спорить, чьи покойники бледнее.

Легат Децим Юний Брут

Мир покорялся прежде только Александру,
Но сын Филиппа нёс Востоку просвещенье.
А победи сегодня Пун, что было б завтра?
Едва ли то, что впрямь достойно восхищенья.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Самниты, бретии, инсумбры, капуяне,
Все кланы кельтов по ту сторону Ибера
Как Риму прежде, Ганнибалу изменяли?
Нет, ибо слыл он полководцем беспримерным.
Варрон и Павел с ним скрестили меч при Каннах,
Семпроний Лонг и Сципион немногим раньше –
В полях Этрурии – могиле римлян славных,
Не по своей вине сраженья проигравших.
Не всё, увы, достойно в Риме восхваленья,
Однако худший из пороков – жажда власти.
Надменность консулов, вне всякого сомненья
Врагов всех мыслимых, легат, куда опасней.
Клянусь Юпитером, в претории Баркида
В помине не было ни ссор, ни разногласий.
Душою предан, каждый должен быть, не придан.
Иначе труд на всяком поприще напрасен.

Легат Децим Юний Брут

С меня довольно славы Фабиев и Корва,
А паче оных, разве только – Сципиона.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Доблесть всех названных тобою, Брут, бесспорна,
Но моя вера в гений Пуна безусловна!
Я превзойти его смогу, утешься, Децим,
И квирит станет величайшим из живущих.

(Уходит)

Легат Децим Юний Брут
(Нахмурившись)

О, я б на это не поставил и сестерций,
В противном случае же Риму сгинуть лучше!
Тысячу раз был прав Марк Юний, утверждая,
Что после кельтов Цезарь двинется на Лаций!
Спеша ко времени уборки урожая,
Чтоб на Этрурию в походе опираться.
Не чужды славы и два прочих триумвира,
Но Цезарь милостью отмечен Всеблагого.
К несчастью, консул тяготится днями мира,
И, что прискорбнее гораздо – чувством долга.
Сенат раскается ещё в своём решенье.
Молюсь, чтоб это не случилось слишком поздно.
Не станут консулы бороться с искушеньем
Сойтись в сражении настолько грандиозном,
Что даже боги в величайшем изумленье
С небес воззрятся на бесчисленные толпы,
Смертям выказывавших большее презренье,
Чем праотцов великих манов сонм бесплотный!

(Занавес)
















Сцена 2

Из не дошедших до наших дней сочинений Гая Юлия Цезаря о Второй Пунической войне

Ганнибал

… «Ты обречён, Сагунт,  твердыня эдитанов
Пасть жертвой ярости орд пунов прежде прочих,
В прах обратиться под ударами таранов,
На миг став помыслов великих средоточьем.
Всё, что вмещает этот город уже ваше,
А нищета – удел глупцов и малодушных.
Не всякий выживший разделит долю павших:
Я всё до асса отдаю на смерть идущим.
Враг – это каждый устремивший взор на запад,
Любой с мечом в руке, зовущий себя «квирит».
После Сагунта, пуны, нет пути назад нам – 
Рим неизбежно Карфагена вызов примет.
Не позволяйте им заделывать проломы!
К исходу дня злосчастный город должен сдаться!
Иберы пали духом, будьте непреклонны.
Не эдитанов копий нужно вам бояться:
Страшитесь стать причиной гнева Ганнибала.
На место каждого десятки себя прочат.
Войны, подобной этой прежде не бывало.
Вершатся судьбы всего мира нынче ночью!
Весть об успешном завершении осады
Число союзников, наверное, умножит.
Страх будет гнать их прочь от Рима словно стадо,
Покуда мы мечей своих не вложим в ножны!
Эллада, Скания, Этрурия и Самний:
Пристрастно счёт ведут победам финикиян.
К кому фаланги их примкнут, решайте сами.
Да будет каждый в своём выборе повинен.
Власть Карфагену обещал над целым миром,
А вы единственный добыть не в силах город!?
Каким богам молиться мне, каким кумирам,
Чтоб быть уверенным, что пуны впредь не дрогнут!?
Имея всё, что только в силах дать вам смертный,
Вы преуспели разве в пьянстве и обжорстве.
С таким началом завершенье будет скверным.
Врагу достанется победа слишком просто.
Когда акрополь устоит, с восходом солнца
Каждый десятый мною будет обезглавлен.
И пусть Сагунт в крови пунийской захлебнётся,
Когда бессильно уничтожить его пламя.
Завидна участь полководцев эдитанов:
Им нет нужды их умолять свой долг исполнить!
Дерётся спейра с хилиархией на равных?!
Обрёл я в варварах соперников достойных.
Велеть знамёна через стены перебросить,
Как это принято у римлян и латинов?
О, вы ничтожнее той жалкой праха горсти,
Что оставляем по себе, со света сгинув!
Ливийцы, дети раскалённых дюн пустыни,
Зачем с мечом в руке к Сагунту вы явились?
Когда у вас от вида крови сердце стынет,
Как драться мыслили, скажите мне на милость?!
Астуры, вакцеи, веттоны, турдетаны,
Узрите Рима вожделенные границы!
Там, за Ибером ждут всех вас дворцы и храмы,
А вы готовы в свои норы возвратиться?!
Покуда шли сюда, поля лишь засевали,
Сагунт не взят, хотя настало время жатвы.
Не тяготеет ли проклятие над вами?
Или Сатурна сын, Баала кровожадней?!
«Священной тысяче» стеречь ворота в лагерь!
Пять сотен пращников пусть встанут перед строем.
Не подпускать живых и тех, кто едва ранен.
Так мы число бойцов под стенами утроим.
Перед проломами собрать все катапульты,
Возобновить подкопы, вывести тараны!
Уничтожение должно быть абсолютным:
Триумф бесславный, стать не должен безотрадным.
Магон, веди за реку алы нумидийцев:
Убей любого, кто хоть как-то связан с Римом!
Готовым власти Карфагена покориться
Вели до взятия Сагунта сидеть смирно.

Магон

Куда заложников отправить?

Ганнибал

В Кварт Хадашту.
Это заставит быть сговорчивее Бирсу
И не позволит знать о шаге нашем каждом.
Исполни сказанное мной предельно быстро.
Спустя четыре дня, жди кельтов Магарбалла.
Едва вы встретитесь, отправишься на север.
Возьмёшь под руку в Пиренеях перевалы.

Магон

Я удержать не в силах, брат мой, только ветер.

Ганнибал

Ливийцы будут зимовать на побережье:
Сто квинкверем уже идут из Карфагена.
Иберы к семьям возвратятся и, как прежде,
Мы созовём их вновь, когда настанет время.

Магон

Пускай тебе во всём сопутствует удача.

Ганнибал

«Семейство львиное» не знает поражений!
Богами, Риму я в соперники назначен.

Магон

Враг ни один его, тебе, не ровня прежний!»

Цизпаданская Галлия. Ставка римского проконсула Гая Юлия Цезаря. Входит народный трибун Гай Скрибоний Курион.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Что происходит, Курион, на Палатине?
О болтовне в стенах Сената мне известно.

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Единодушия ждать нобелей наивней,
Чем благочестия от жриц из храма Весты.
Рим на борьбу с самим собой даст легионы?!
Проконсул, я бы не рассчитывал на это.
Но если тщишься стать всем трибам негодным,
Уволь меня от обличения наветов.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Все ли комиции во власти оптиматов?

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Куда важней, с кем муниципии, проконсул.
Одной провинции довольно для солдата.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Желанье большего даётся мне не просто.

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Ты убедил всех в том, во что и сам не веришь?!
Столько усилий и, выходит, всё впустую!?

Проконсул Гай Юлий Цезарь
(В сторону)

Такую преданность теперь нечасто встретишь,
Но, видит небо: ещё большего взыскую.

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Проконсул Рима волен стать Помпея тенью.
К чему желать тогда продленья полномочий?
Тиран, обласканный Фортуной на мгновенье
Мнит богоравным себя, Цезарь, между прочим.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Лишь Суллы руки обагряла кровь сограждан.

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Быть победителю пристало милосердным.
Пусть канет Рим в небытие с убитым каждым
И возродится вновь, очищенный от скверны.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Десятки тысяч обрекая на закланье,
На верность выживших рассчитывать не смею.

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Alea jacta est.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Звучит, как заклинанье.

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Спеши, иначе Рим достанется Помпею.
Не жди, бездействуя галлийских легионов.
В Бибраке ты пошёл с шестью против гельветов,
А кельтов было против вас полмиллиона?!
Во имя будущего помни лишь об этом!

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Кому могу я доверять?

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Антоний, Кассий,
Каллидий, Сулла, Брут и твой слуга покорный.
А что до недругов, проконсул: кто опасней
Наверняка узнаем там, за Рубиконом.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Я предпочёл бы битвам прения в Сенате,
Однако Гней Помпей к несчастью не оратор.
Он споры в курии Катону  предоставит:
Не осуждён, ибо не может быть оправдан.

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Серторий был ужасно в людях неразборчив –
В этом причина возвышения Помпея.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Перперна истинно – пороков средоточье,
Но и Помпей в делах земных богов надменней.

(Помолчав некоторое время)

Как только толпы беглецов достигнут Рима,
Сенат объявит о наборе легионов.
Сколько погибнет, Курион, во имя мира?

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Всё меньше тех, кто будет счастлив в мире новом.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Я не венца ищу, Трибун.

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Помилуй, Цезарь,
Что хорошо для Ростр, то другу – поношенье.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Но здесь не Рим, а ты, хвала богам не цензор.
Я жажду власти абсолютной, совершенной
Fata et cogitationes, Deus est, ego.
Запечатлев свой образ в памяти потомков,
Смогу бессмертье обрести на зависть небу
Или уйти в небытие, навеки смолкнув.

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Желанье меньшего почёл бы недостойным,
Того, чьё имя станет титулом монархов.
Кто ищет славы, обретает только войны
И до скончанья дней живёт во власти страхов.

(Занавес)



























Сцена 3

Из не дошедших до наших дней сочинений Гая Юлия Цезаря о Второй Пунической войне

                «…
Масинисса

Благословение богов на дом Баркидов.

Ганнибал

Пусть небо будет к Масиниссе милосердно.

Масинисса

Я слышал пуны, Рима доводы отринув,
На ратном поприще вновь трудятся усердно.
Как далеко готов зайти сын Гамилькара,
Когда Ганноном в Бирсе сказанное верно?

Ганнибал

Делиться славой, юный царь, покуда рано.

Масинисса

Тогда желаю, стать её достойным первым.

Ганнибал

Умножь злословие суффета многократно
И обрати в ничто посулы доброхотов.
То, что останется в итоге будет правдой,
Равно как самым вероятным из исходов.

Ганнибал

Я уничтожил сонмы воинов Сифакса,
Имея всадника из алы против сотни.

Гасдрубал

Судить не в силах о себе мы беспристрастно.

Масинисса
(В сторону)

Пунийский пёс, будь к Масиниссе благосклонней.

Ганнибал

Сколько массилиев с собой привёл сын Галы?

Масинисса

Со мной две сотни, ещё сорок ждут прилива.

Ганнибал

Хвала Таннит, молва Галида оболгала
И, кроме прочего с судьбой нас примирила.
Я буду вынужден, просить тебя остаться
И стать в Иберии десницей Гасдрубала.
Ибо не жизни брата ты лишил, а – царства.

Масинисса

Разве война иной исход предполагала?
Врага разумнее стремиться сделать другом.

Ганнибал

Но и мудрейшему на это нужно время.
Держать Нумидию в узде из Рима трудно,
А у Мелькортовых столпов стократ вернее.

Масинисса

Что я оставлю по себе сынам Атласа?
Лоскут земли между скалой и Океаном,
Где редкий год войной не ознаменовался,
А между кланами усобицей – подавно?
Или же Цирту, как столицу полумира,
Мечом в сражении добытую по праву?
Разве иберов доблесть пунов не смирила?
Царю массилиев вверяешь стад охрану?

Ганнибал

Тебе открою, в чём себе страшусь сознаться:
Исход войны ни мне, ни римлянам неведом.
Оставшись здесь, ты, сохранишь и жизнь и царство,
Но сопричастен будешь к славе и победам.
Сифакс не сможет заключить союза с Римом,
Пока вы вместе с Гасдрубалом в Кварт Хадашту.
Столиц могущество теперь соизмеримо
И удержание обеих крайне важно.

(Масинисса уходит)

Гасдрубал

Сулит немало пунам бед царя горячность.

Ганнибал

Без нумидийцев, Гасдрубал, он не опасен.
Пока удача нам сопутствует, ручаюсь:
Сын Галы станет нам служить со всею страстью.

Гасдрубал

На произвол судьбы Сифакс не бросил царство,
Ибо Нумидия – предел его мечтаний.
Лишь за неё он со всем миром станет драться.
Иные чаянья Галида отличают.

Ганнибал

Дикарь, чьё сердце преисполнено тщеславьем
Для дела нашего тем более опасен,
Чем сам себе он дольше будет предоставлен
В любой из двух своих никчемных ипостасей.
О дикарях, надеюсь сказано довольно.
Есть куда более насущные вопросы:
Сенат, проникшись исподволь Сагунта болью,
Фракийцев кровью обагрить желает Ростры.

Магон

Ганнон добился своего: посланник Рима
Предрёк Баркидам в Мамертине прозябанье.
Совет колеблется.

Ганнибал

Что ж, это поправимо.
Хвала богам, Магон, война – моё призванье.

Магон

Так отчего мы медлим? К слову о бессмертных:
Снега сошли на пиренейских перевалах.
Открылось несколько проходов, весьма скверных.
До Альп добраться без потерь надежды мало.
Пехота с горем пополам осилит тропы,
Число же всадников поход уменьшит вдвое.
Что до слонов, то изначально я был против
Возни с чудовищами. Слово за тобою.
Войну ведут между собою полководцы,
Но лишь от воинов исход её зависит.

Ганнибал

Никто из нас обратно прежним не вернётся.
Обычно к славе смертных путь весьма извилист.
За чередою бесконечных испытаний
Триумф, заслуженный достойных ожидает.
Кто торговаться о цене с богами станет?
Я не настолько безрассуден, между нами.
Готов ли жертвовать я вновь и вновь бойцами?
Да, как самим собой, Магон, без колебаний!
Однако кем рискует Рим? Семейств отцами.
Мы – дикарями. Равноценно, брат? Едва ли.
За кельтиберами последуют ливийцы,
Затем массиилии и всадники из Храма.
Так ни один из них не то, что возвратиться –
Клянусь, ступить не сможет влево или вправо.
Довольно взято ли заложников у горцев?

Магон

Мы сколь угодно в силах сдерживать их ярость:
Мертвец обратно под сень стягов не вернётся,
А в зиму здесь немало жизней оборвалось.

Гамилькон

Теперь и впредь вредна чрезмерная жестокость.
Кто знает, что нас ожидает в стане кельтов.

Магон

Уверен, варвары оценят твою кротость –
Убийцы пунов: от патрона до клиентов.

Ганнибал

Не убивая, Гамилькон, мы явим слабость.
Богам угодна без сомненья эта жертва.
К тому же нам не меньше варваров досталось.
Скорби о том, кто был отцам Хадашту верным.
Здесь, у подножья иберийских Пиренеев,
Подобно кельтам мы обязаны поклясться,
Что жизни недругов – Бааловы трофеи
И с небом мы за них не вправе состязаться…»

Рим. Пицен. Аримин. Ставка римского проконсула Гая Юлия Цезаря. Входят: народные трибуны Гай Скрибоний Курион, Гай Кассий Лонгин и легат Децим Юний Брут.

Народный трибун Гай Кассий Лонгин

Арреций взят. Антоний новых ждёт приказов.
Часть гарнизонов присягнула нам на верность,
А магистраты покидали город сразу,
Едва легаты обращали взор на крепость.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Верны себе, но не Помпею и Сенату?
Что ж, это очень обнадёживает, Кассий
Клянусь Юпитером, мстить квиритам не стану.
Тем самым в Рим вступив, себя обезопасим.
Веди когорты на Пизавр. В Анкону – Кальвин.
Я выдвигаюсь за Антонием в Арреций.
Когда окажется, что Рим уже оставлен,
Не премину расположиться по соседству.
Сейчас в Апулии всего два легиона,
А ветеранов, закалённых в битвах мало.

Народный трибун Гай Кассий Лонгин

Но они – римляне и этого довольно,
Чтоб частокол надёжный ставить на привалах.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

С потерей: Умбрии, Этрурии, Пицена
Клянусь богами, оптиматы пали духом.
Последним – Рима обладаньем равноценно.
К мольбам соперников отныне небо глухо.

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Ты не смущён нимало бегством Лабиэна?

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Легатом больше, Курион, легатом меньше.
Вражда открытая всё лучше, чем измена.
И милосердный может быть порой успешным.
Тем предпочтительней победа, чем бескровней.

Народный трибун Гай Скрибоний Курион

Что если принцепс бой в Италии не примет?

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Тогда за Лациум война весь мир затронет.
Юпитер нам благоволит. До встречи в Риме.

(Курион уходит)

Легат Децим Юний Брут

Двадцать когорт Агенобарб собрал в Корфиний.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Объединившись с ним, Помпей удвоит силы
Нам крайне важно оказаться между ними.
Чем глубже рана, Брут, тем боль невыносимей.

Легат Децим Юний Брут

Война в Италии двух армий не прокормит.
Куда он двинется: в Массилию? В Диррахий?

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Врагу позволить выбирать неверно в корне.
Помпей обязан будет Рим покинуть в страхе.
Кому поручено командованье флотом?

Легат Децим Юний Брут

Коллеге, Цезарь, твоему по консулату.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Отец богов для нас был меньшим доброхотом?!
Мы все воистину в долгу перед Сенатом!
Из всех когда-либо вступавших в эту должность
Лишь Марк Кальпурний быть префектом не способен.
Удачи большей и представить невозможно.
Пожалуй, новость Лабиэнов стоит сотни.
Уйдёт Помпей через Элладу к Сципиону
Либо отправится к Афранию  с Петреем –
Когорты набранных бойцов в пути утонут,
Бибула, жертвой поединка став с Бореем.
Этот глупец всерьёз считает, что патриций
С рожденья справиться, способен с чем угодно:
От тяжб в суде, до усмирения провинций.
И не становится умнее год от года.
Что до предательства тщеславного  легата,
Судьба и здесь сыграла с Гнеем злую шутку:
Двуличный лжец, к тому же понятый превратно
Обласкан прицепсом. Представить даже жутко.

Легат Децим Юний Брут

Прежде ты был о нём совсем иного мненья.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Солдат хорош, покуда следует приказам.
Для многих спесь явилась камнем преткновенья.
И ко всему это поветрие заразно.

Легат Децим Юний Брут

В том, что: мандубии, морины и треверы
Покорны Риму ведь заслуга Лабиэна?

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Деянья в Галлии легата беспримерны.
По возвращении к пенатам – дерзновенны.

Легат Децим Юний Брут

Но меч сенаторами отдан был Помпею,
А, ты, врагом при этом назван государства?!
 
Проконсул Гай Юлий Цезарь

Я убедить их отменить вердикт сумею.
И апелляция, Брут, подана напрасно.
Разве народные трибуны, Децим Юний,
Изгоя, жизни их спасти не умоляли?
Разве остаться в Риме было не разумней,
Чем покидать его, лишившись всех регалий?

Легат Децим Юний Брут

Позволь мне быть с тобой предельно откровенным:
Сулла считал – ты стоишь Мариев десятка.
Если нарушишь слово, данное в Равенне,
В друзьях Помпей иметь не будет недостатка.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Хотя звучит это весьма недружелюбно,
Благодарю, как гражданина, Брут, за честность.
Измена – плод кровосмесительного блуда –
Здесь и сегодня всего менее уместна.
Я буду искренен: услуга за услугу.
Назвать товарищем тебя я не осмелюсь,
Но и врагом, надеюсь, ты не стал покуда.

Легат Децим Юний Брут

С времён Тарквиниев храним лишь Риму верность.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Тогда ты счастлив будешь знать, что своей целью,
Я, как и ты считаю Рима процветанье.

Легат Децим Юний Брут

Но средства к этому весьма не равноценны.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Я сожалею, Брут,  война – моё призванье.

(Занавес)





























Акт 2
               
Сцена 1

Из не дошедших до наших дней сочинений Гая Юлия Цезаря о Второй Пунической войне

                «… Лагерь пунийцев близ г. Илиберрис в Нарбонской Галлии. Преторий. Палатка Ганнибала.

Ганнон

Мой господин, посланцы кельтов в Русциноне.
Я слышал, римлян здесь постигла неудача.

Ганнибал

Дай срок, Ганнон, о них самих не вспомнят вскоре:
За Падом «квирит» ничего уже не значит.

Магарбал

Пентеры консула замечены у Пизы.

Ганнибал

А прежде пуны были сплошь в Тирренском море.
Кто защитить, от сына Барки Лаций  призван?
В чью честь стервятникам мы трапезу устроим?

Ганнон

Война в Иберии достались Сципионам,
А Лонг отправлен на Сиканию Сенатом.

Ганнибал

Мне имена цареубийц, Ганнон, знакомы,
Но совладают ли они с простым солдатом?
А между тем, признаться я разочарован,
Тем, что в Италии один оставлен консул.
Сочтя насмешкой, что могло стать приговором,
Предам в отместку смерти тех, кто Римом послан.
Латинский сброд и легионы новобранцев
Я буду гнать до берегов зловонных Тибра,
Дабы навеки водворить пределы царства,
Из Семихолмия почтеннейшее выбрав.
Тому ниспосланные свыше сновиденья
И благосклонность неба прежняя порукой.
А разобщённость их для нас благословенье –
Грех не воспользоваться консулов разлукой.
Но прежде нам необходимо заручиться
Расположением вождей нарбонских галлов.
Благо к тому потомки вскормышей волчицы
Спокон веков давали поводом немало.
Нет неуживчивей народа в целом свете.
Ни нам от них покоя нет, ни сопредельным
Своим, лишь квирит нарекать надменно смеет
То, чем на самом деле вовсе не владеет.
Взаимной зависти их плод – суровость нравов,
Со страхом неба к судьбам жалким нераденьем.
Богов рабов своих Рим чествует исправно,
Вздохнуть, не смея вопреки Сивиллы бредням.

Ганнон

Мой господин, не оскорбляй латин Оракул.
Да отвратит Баал от пунов гнев бессмертных.

Магарбал

Магона сын у капищ Бирсы то же «каркал»,
Не от того ли дни свои закончил скверно?
Бояться нужно не перунов громовержца:
Два дня бескормицы для нас страшнее смерти.
А если мстительность богов смущает сердце,
Служи кровавым алтарям жрецов усердней.

Ганнибал

Зависит ровно столько Рим от ауспиций,
Насколько Риму толкованье их угодно.
Готовы трибы с чем угодно примириться,
Только бы истинной не знать цены подлога.
Ты сам сумеешь убедиться в этом вскоре,
Едва мы вступим в земли вольков за Роданом.
Разве считает Рим Сагунт своим позором?!
Он упрекает в малодушье эдитанов!
Или обязывали Лаций узы дружбы,
Им же навязанной в год смерти Гамилькара,
Взирать на гибель кельтиберов равнодушно,
Чьё разрушенье гибель  Барки предрекала?!
«Даю тебе, чтобы, ты дал» - по жертве богу,
Берусь судить я обо всём народе в целом:
Война с таким врагом навряд ли будет долгой,
По недосмотру предков в прошлой преуспел он.

(Обращаясь к Ганнону)

Зови суффетов дикарей к Илиберрису.
Пускай воочию увидят лагерь пунов.
Это поможет им с судьбою примириться,
Что зачастую полагают самым трудным.
Без их согласья или с ним мы выйдем к Альпам.

Магарбал

А  что, по-твоему, предпримет римский консул?

Ганнибал

Лазурный берег предпочтёт надгробьям скальным.
Если найдёт гостеприимство греков сносным.
Даже когда бы власть моя, как полководца,
Совета волей ограничивалась годом,
Я бы не мог желать сильней единоборства,
Сам по себе считая Рим к нему предлогом.
Войска Сената не оставят побережье:
Для нападения момент уже упущен.
Всё, что вне Лация вершилось ими прежде
Было победами на море, не на суше.

Магарбал

Флот Сципион оставит в гавани фокеян
И разобьёт в виду Массилии свой лагерь.
Мы, между тем пройти всю Галлию успеем.
Хотя, на первый взгляд твой выбор непригляден.

Ганнибал

Не стоит пара легионов всего Рима.
Спустившись с гор, мы поразим их прямо в сердце!
Дабы свершилось то в грядущем обозримом,
На предальпийских галлов нужно опереться.

(Входит Магон)

Магон

Кто не узрел бы в том небес благословенья?!
К тебе посланники от боев и инсубров!
Они вне лагерных костров, благоговея,
Бессмертных волю различают в гласе трубном.
Не подпускай их только к спейрам кельтиберов:
Чем ближе к Альпам мы, тем больше они ропщут.
При том, что тяготы пути не беспримерны.

Ганнибал

Плохой, выходит из тебя переговорщик.
Мы безучастными не вправе оставаться:
Я вызываю хилиархии на сходку!
Мятеж в походе всё равно, что святотатство
И воздаянье за него должно быть сходно!
 
Выходит из палатки, обращается к спешно собравшимся к преторию воинам.

Что, кровожадных львов могло повергнуть в ужас
И обратить в мгновенье ока в кротких агнцев?!
Я не прошу вас измерять земли окружность,
А лишь ещё раз через горы перебраться!
Разве не требовал вас Рим у Карфагена,
Чтоб как рабов сгноить в своих каменоломнях,
Или заставить драться насмерть на аренах
Для ублажения латин самодовольных?!
Не стану спорить: Альпы выше Пиренеев,
Но их вершины не венчает свод небесный!
Неужто племя, финикиян есть храбрее?!
Ведь смог добраться до Нарбоны боев вестник!
Но вы замешкались, едва достигнув цели:
Склон горный к югу обращённый – уже Лаций!
Коль скоро вызов бросить римлянам посмели,
За жизнь отныне вы обязаны сражаться!
Любой готовый удовольствоваться меньшим,
Кто не осмелится последовать за нами,
Назвав неверный отклик, конный или пеший,
После захода солнца будет обезглавлен!
 
Возвращаясь в палатку, обращаясь к Магону

Добавь пять сотен нумидийцев к первой страже:
Пускай рассеются в трёх стадиях от вала.
Дабы на месте был казнён изменник каждый,
Сколько бы войско от того ни пострадало.

Обращаясь ко всем

Страшней бескормицы с поветрием лишь праздность.
Магон, ты нынче же отправишься к Родану:
Отыщешь броды, впрочем, не переправляясь,
И, сбив разъезды римлян, выступишь обратно.
Ганнон, ливийцев двинешь вслед за Магарбалом.
В Илиберрисе галлы видели довольно,
Чтоб воздержаться от намеренья вредить нам,
Хотя, как варвары они привычны к войнам.

Магон

И всё же, выслушать бы кельтов не мешало:
Пренебрегать гостеприимством неразумно.
К тому же в кланах храбрых воинов немало.
В бойцах восполнить убыль хватит ли инсубров?

Ганнибал

Я сам отправлюсь с турмой пунов к Русцинону.
В том умаления достоинству не будет.
Совет визитом Ганнибала будет тронут,
Если Баркид под сень шатров войдёт как путник.
На битву с Римом отдадут нам добровольно,
Больше того, что взять могли по принужденью.
И тем охотней, чем они привычней к войнам
Поддержат галлы нас в решающем сраженье...»

Рим. Пицен. Аскул. Ставка римского проконсула Гая Юлия Цезаря. Входят: Цезарь и народный трибун Марк Антоний.

Народный трибун Марк Антоний

Не понимаю: для чего идти в Корфиний,
Когда Италия всецело в твоей власти?
Смерть от своей руки Помпей охотней примет,
Чем милость Цезаря, ты, разве не согласен?

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Я бы солгал, когда б сказал, что к сонму манов
Ему скорейшего не прочил приобщенья,
А оптиматов, видит небо и, подавно,
Но смерть для многих предпочтительней прощенья.
Не приведи я, впрочем, гальских легионов,
Навряд ли что-то из затеи нашей вышло.
Узрит Помпея Рим коленопреклонённым,
Ибо не может алтаря фламин быть выше.
Храбр не ко времени, не к месту малодушен,
Из рук Марцелла приняв меч, трепещет в страхе,
А шум оваций прежних лет звучит всё глуше:
Суетной славы храм, возведенный на прахе.

Народный трибун Марк Антоний

Ты волен ждать борьбы счастливого исхода,
Ибо не менее Помпея прошлым славен.
Продажный Рим обоих примет вас охотно,
Но одного лишь пурпур ждёт, второго – саван.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Не забывай, что я ведь всё еще проконсул,
А победитель Митридата – триумфатор,
Который Лациуму небом был ниспослан,
Чтоб водворить в Субуру выскочку обратно.
К тому же с ним: Лентулл, Катон, Марцелл и Павел,
И кроме консулов, пожалуй, треть Сената.
Каждый второй теперь, возможно, Рим оставил,
А, что до прочих: кто не трус, тот соглядатай.

Народный трибун Марк Антоний

Пусть поредел Сенат, но он дееспособен.
Катон в провинции – не будет интерцессий.
О диктатуре спор решится сам собою
Без затруднений и каких-либо последствий.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

И это, Марк Антоний – веская причина
Отсрочить несколько моё вступленье в Город.
Болезнь Италии покуда излечима,
Но не все средства равноценны, судя строго.

Народный трибун Марк Антоний

Стать во главе когорт, нарушивших присягу?

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Вернуть отцов и сыновей живыми семьям.
Спасая их, я поступлю себе во благо:
Страна слаба, когда охвачена смятеньем.

Народный трибун Марк Антоний

Помпей едва ли будет столь же благороден,
Ибо отверг саму возможность примиренья.
Лишился чести, окружив себя отродьем.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Я сделал всё, что мог. Пусть нас рассудит время.
Доставь в Корфиний всё, для правильной осады
И выступай с пятью когортами на Сульмон:
Не поголовно псы сабинские нам рады,
Но магистрат пелигнов поступил разумно.

Входит Легат Децим Юний Брут

Проконсул, всадники из Капуи вернулись:
Помпей отправил легион занять Брундизий!

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Но если это – храбрость, что такое – трусость?!
А, впрочем, принцепс был всегда весьма капризен.
Добившись консульства и первого триумфа,
Венок и тогу предпочёл вражде с Лукуллом.
Мог быть Юпитером, однако стал Сатурном,
Сенатской factio доверившись посулам.
Как недруг Мария он был обласкан Суллой,
Впрочем, оплачивалась верность весьма щедро,
Благо, в крови тогда пол-Рима утонуло,
Не истощая иберийских копей недра.
Но лишь тирана тень достигла сфер Плутона,
А прах, на Марсовом, земле предали поле.
Сулла объявлен был Помпеем вне закона,
Как будто смерти с него было не довольно.
Волею случая, став первым среди равных
Он поступил, как наихудших из всех римлян
(Коим себя Кориолан мог счесть по праву:
Причина славы, но и бед непоправимых).
Даже в величии своём Помпей ничтожен
И новый шаг его тому лишь подтвержденье.
Оставив Рим, злосчастный мир уневозможил:
Во всех провинциях войска пришли в движенье.

Народный трибун Марк Антоний

Выходит, консулы отправлены в Диррахий,
Дабы лишить законной силы соглашенья?!

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Увы, богам, порой, подобны триерархи,
Когда их кормчие – зачинщики сраженья.

Легат Децим Юний Брут
(В сторону)

Наличный флот весь в Адриатике с Бибулом.
Постройка нового займёт не меньше года.
Если уход из Рима с тем и был задуман,
Быть примипилом при Помпее уже много.

Народный трибун Марк Антоний

Когда он сможет ускользнуть от нас в Элладу,
Всё начинать придётся с самого начала.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Что ж, в этом случае его побег оправдан.
Пелопоннес судьба к тому предназначала:
Сыны Ахайи – тевкров бич и Приамидов,
Лакедемона царь – глава бессмертной стражи,
Убийца персов – Мильтиад из Филаидов
Себя покрыли прежде славой не однажды.
Я нахожу весьма заманчивым, Антоний,
Пленить Помпея у подножия Олимпа.
Едва ли место сыщешь этого достойней.
Потомку Юлиев завидный жребий выпал.

(Занавес)





































Сцена 2

Из не дошедших до наших дней сочинений Гая Юлия Цезаря о Второй Пунической войне

«Цизальпинская Галлия. Подножие южных склонов Альп. Лагерь пунов. Преторий. Палатка Ганнибала…»

Ганнон

Война с наёмниками в Ливии, как будто,
(Хоть по числу смертей  являлась беспримерной),
Не оставляла по себе гнить столько трупов,
Сколько в удачливость твою слепая вера.

Ганнибал

На место павших в спейрах станут цизальпины.
К тому же всадников у римлян втрое меньше:
Рабы, привыкшие с рождения гнуть спины,
Предпочитают службе в коннице строй пеший.
Для беспокойства ни малейшей нет причины:
Равнины Пада нам доставят всё, что нужно.
Прежде чем толпы римлян станут различимы,
Найдутся те, кому скользить в кровавых лужах.
Геронтов курии страшит отвага кельтов:
От Альп до Пада нет латинских поселений.

Ганнон

И вместе с тем не видно варваров суффетов.
Быть может страх возобладал вдруг над последней?
Благоволение богов не беспредельно,
А нрав воинственных племён весьма изменчив.
В горах скитаясь, войско сильно поредело,
А дикарей расположить к себе нам нечем.

Ганнибал

Зерцало доблести, Геракл ханаанитов
Со всей Италией вступил в единоборство.
Разве не Баркой были консулы разбиты,
Пехоты римской восхвалявших превосходство?!
Внушая страх врагам, он слыл непобедимым,
Ибо удары наносил молниеносно.
Не Бирсу, Лаций  – её сына ненавидел,
Пигмеям духа представлявшийся колоссом.
На произвол судьбы оставленный Советом
С пятью пентерами и тысячей ливийцев,
Он сожалеть заставил вскоре всех об этом
Ибо, войдя во вкус, не мог остановиться.
Восстановив протекторат над Лилибеей,
Дойдя до Локр, опустошил цветущий Бруттий.
При том, что Рим едва ли прежде был слабее
Им год потрачен был на то, что бы вернуть их.
Шесть лет подряд двенадцать консулов, сменяясь,
Взять не могли вершину Эркте близ Панорма.
Но, что, в конце концов, смирило Барки ярость,
Как не предательство в герусии архонтов?!
Снискавший лавры за Сиканию Лутаций,
Нарёк с почтением отца «Непобеждённый».
А в Карфагене горсть отъявленных мерзавцев
Войну считала с Римом делом безнадёжным.
Мы проиграли прежде битвы при Эгатах
Из-за того, что власть была в руках ничтожеств.
И я не стану впредь, как мой отец когда-то
На милость Бирсы уповать, несчастья множа.

Ганнон

Но как восполнить неизбежные потери,
И, что важнее: чем живым платить за верность?
Вклад Карфагена может быть не соразмерен,
Но в одиночку восставать на Лаций – дерзость!

Ганнибал

Никто не в силах сокрушить слона и всё же
Стоит рассечь ему канаты сухожилий,
Зверь превратится в гору мяса в мешке кожи
И даже трус его прикончит без усилий.
Союз латинов с Римом зиждется на страхе.
Без их поддержки Семихолмие лишь город,
Способный выставить не больше хилиархий,
Чем и любой другой, когда войной затронут.
Я пашни умбров отниму у исполина,
Пиценов гавани и крепости этрусков,
И, если это будет столь же выполнимо -
Самнитов пастбища и верфи в стане бруттском.

Ганнон

На это месяцы уйдут.

Ганнибал

Пусть, даже годы!
Дабы воочию узреть руины Рима,
Если не всем готов пожертвовать, то многим.

Ганнон

И в этом «львиное отродье» триедино.
Единодушны ли италиков общины
В стремленье сбросить иго римского Сената?
Здесь, в окруженье Ларов их мы беззащитны.

Ганнибал

Копьё и меч, Ганнон, для воина Пенаты.
К счастью ничто, кроме фаланг царя Эпира
И полчищ галлов в незапамятное время
Костей толпе безродных прежде не дробило,
Перед их мнимою суровостью робея.
Эллины торгу отдавали предпочтенье,
Не прибегая к покровительству симмахий,
А бесхребетных трусов нынешних предтечи
Уже в те годы перед Римом жили в страхе.

Ганнон

Я не ослышался, брат мой, сказал ты: «к счастью»?

Ганнибал

Вдали от дома квирит бьётся неохотно,
Ну, а в дни жатвы к войнам вовсе безучастен,
Благославляя нивы до седьмого пота.
Взяв без борьбы всё то, что Бирсе было в тягость,
Рим сам уверовал в свою непобедимость.
Хвала богам, у нас Иберия осталась,
Впрочем, тогда и выбирать не приходилось.
Бойцов не сделать из крестьян. Плетя интриги,
Все эти годы Рим ходил по краю бездны,
Едва фракийцев сонмы явятся на Тибре,
Его защита станет делом бесполезным.

Ганнон

Кельты из преторских когорт в земле лингонов,
Переметнувшиеся к нам сегодня ночью,
Сказали в каструме не больше легиона,
Сколько из Генуи идёт – не знают точно.
Но от лигуров, доставлявших снедь им в лагерь
Узнали, сколько кораблей входило в гавань:
Сенат к Сагунту десять тысяч душ направил,
А контингент в Мутине консулом возглавлен.

Ганнибал

Глупец уверен в том, что я спасался бегством,
Когда отправился к альпийским перевалам.
И, по всей видимости, счёл вполне уместным,
Отправить брата с войском против Гасдрубала.
Сама судьба его толкает мне навстречу.
Патриций станет первой жертвой на закланье.
Тавринов кровью круг давно уже очерчен
Всем племенам западских кельтов в назиданье.
Былых успехов бремя – путы вдохновенья.
Временщики во все века прямолинейны.
Предел мечтаний их – толпы благоговенье.
Для честолюбья нет желанней славы плена.
Ему носить осталось тогу меньше года,
Затем, лишение регалий и забвенье.
Обычный смертный, возомнивший себя богом,
Пойдёт на всё, только бы стать им, без сомненья…»

Рим. Калабрия. Брундизий. Ставка римского проконсула Гая Юлия Цезаря. Входят: Цезарь, народный трибун Марк Антоний, легат Децим Юний Брут, начальник конницы Вибий Курий.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Врата восточные Калабрии и Рима –
Пределы Аппиева детища – Брундизий.
Как прежде небом мать Италия хранима:
Помпею бегством удалось меня унизить.
Хочу, Антоний, чтоб ещё до первой стражи
Порт был обстрелян из баллист и скорпионов.
Принцепс провёл меня в Кампании однажды.
Нельзя позволить ему сделать это снова.
Флот из Диррахия прибудет со дня на день.
Брут, преградишь плотами в гавань вход Бибулу.
Новарха этим мы конечно не отвадим,
Но я уверен, город к вечеру добуду.
Едва ли пара легионов ветеранов
Надежно склады защищает и акрополь.
Там вероятно  будет бой вестись на равных.
Предместье занято лишь лёгкою пехотой:
Охрана стен Помпеем вверена гастатам,
Когорта велитов на три десятка стадий.

Народный трибун Марк Антоний

Он сделал всё, чтоб поскорее город сдать нам,
Не дожидаясь, пока мы его осадим.

Начальник конницы Вибий Курий

Позволь мне выслать, алы к северу и югу
На расстояние дневного перехода.
Канузий с ходу взять Бибулу будет трудно,
Сипонт, напротив, примет флот его охотно.
Между Брундизием и древним Аримином
Удобных гаваней, по сути, не так много.
Когда мы конницей подходы преградим к ним,
Боги решат исход войны и непогода.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Не станем, Курий, полагаться на удачу.
Возьми с собою пять когорт антисигнанов
И Роукилла гальских всадников в придачу,
Что Адбукиллом были присланы недавно.
Доверь источников охрану аллоброгам,
Но заклинаю, не вводи их турмы в город.
Вид этих варваров вселит в сердца тревогу
И горожане, несомненно, могут дрогнуть.

(Уходят)

Девятью днями позднее. Рим. Калабрия. Брундизий. Ставка римского проконсула Гая Юлия Цезаря. Входят: Цезарь, народный трибун Марк Антоний, легат Децим Юний Брут

Легат Децим Юний Брут

Легионеры на триремы ставят башни
И по манипулу выводят в день из строя.
Наварх же видя всю тщету усилий наших
Число судов у входа в гавань вдруг утроил.

Народный трибун Марк Антоний

Ты запретил мне подводить подкоп под стены
И по возможности щадить жилища граждан.
Брундизий верно будет взят путём измены?
Скорблю о каждом без нужды сегодня павшем.
Стремясь умилостивить Ларов оптиматов,
Друзей приносишь на алтарь служенья Риму.
Во имя неба, не зови когорт обратно,
Пока «conditio utique» не примут.
Не добивайся встречи с принцепсом, проконсул.
Никто в Италии теперь не хочет мира.
Не милосердным время быть, а – смертоносным:
Десница божья врата Ада отворила.
Причина наших неудач в твоём стремленье
Заставить верить в то, что ты – отец всех римлян.
Убийство квирита в бою не преступленье.
Кто бы и как на деле это не воспринял.
Связав орлов, подобно фасцам явишь милость,
А до тех пор будь кровожаднее Сатурна.
Тебе ведь прежде быть жестоким приходилось?
Что совершил однажды сделать вновь не трудно.
 
Проконсул Гай Юлий Цезарь

Брундизий не Укселлодун и в нём не галлы.
Тогда жестокость была вынужденной мерой.
Они дерутся от того, что принцепс лгал им.
В противном случае, трибун, всё очень скверно.

Легат Децим Юний Брут

Нам не сдержать без кораблей префекта флота.
Позволь когорты отвести назад, проконсул.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Что не под силу Марсу, сделает пехота!
Все эти дни Десятый дрался вполне сносно.
Каждый из вас обязан с этого мгновенья
Свои усилия и рвение утроить,
Дабы ни гнев богов, ни светопреставленье
Помпею выйти не позволили бы в море.

Входит начальник конницы Вибий Курий

Начальник конницы Вибий Курий

Тогда молитвы вознеси скорей Нептуну,
Ибо Помпей теперь всецело в его власти.

Легат Децим Юний Брут

Побег блестяще был исполнен и задуман.
Проконсул Гай Юлий Цезарь

Он тем на время лишь себя обезопасил.

(Занавес)




















































Сцена 3

Из не дошедших до наших дней сочинений Гая Юлия Цезаря о Второй Пунической войне
«Цизальпинская Галлия. Треббия. Лагерь пунов. Преторий. Палатка Ганнибала…»

Ганнон

Всё, что ни есть живого к северу от Пада
После Тицина присягнуло нам на верность.

Ганнибал

Не обольщайся, гордость Рима пострадала
Намного меньше, чем бы мне того хотелось.
Рассеяв всадников, я всё же был не в силах,
Поколебать при этом стойкость легионов.
И большинство из них в порядке отступило,
Простясь с массилиями чуть не полюбовно.
Щиты и панцири у них покрепче наших.
Ганнон, раздай у пленных взятое ливийцам.
Хвала мечам иберов славу нам стяжавшим.
Похоже, ими только вправе мы гордиться.

Ганнон

Иных судьба, как видно ничему не учит:
Их кавалерия слаба, как ты и думал.
А вот пехота оказалась много лучше,
За исключеньем полководцев слабоумных.

Входит Магон Барка

Магон Барка

В движенье с тыла легионы уязвимы.
Бойцы же все без исключенья землепашцы:
Тупы, покорны и к тому же незлобивы,
Едва ли день за днём привыкшие сражаться.

Ганнон

Латин надменность стала притчей во языцех:
Они вступают в бой когда и где угодно.
Атаковав их спейры с выгодных позиций,
Войну за Лаций завершим к исходу года.

Ганнибал

Благой совет, Ганнон, победы в битве стоит.

Магон Барка

Баал вещал устами сына Бамилькара,
Но грезы ваши – упование пустое
Без безупречно нанесённого удара.

Ганнибал

Семпроний Лонг глупец, известный своим чванством
После прискорбной неудачи Сципиона
Не сможет долго оставаться безучастным
И попытается дать бой нам. Безусловно,
Лишать его этой возможности жестоко.
Напомни мне, как называют кельты реку,
Что близ Плацентии впадает в По притоком?
Там звёзды консулов счастливые померкнут.

Магон Барка

По лигурийски звучит «Треббия», как будто.

Ганнибал

Отсюда счёт начнём вести своим победам.
Вход в преисподнюю в потоке её мутном
В холодный мрак Латану царства с небом медным.
Покуда римляне зализывают раны,
Укрывшись в каструме за прочным частоколом,
Ни в чём себе, не полагая Лонга равным,
Считать не в праве к малодушью его склонным.
Магон, возьми пять сотен всадников из кельтов:
К исходу дня отыщешь поле для сраженья.
Запомни всё: даже увиденное мельком
Сулить победу может или пораженье.
И да хранит тебя Ринеф великий лучник,
Спокон веков Баала львам благоволящий.
Из всех известных мне охотников, ты – лучший.
Затравим волчью стаю в лигурийской чаще.

Магон Барка

Что мне искать, прежде всего?

Ганнибал

Ручьи, овраги:
Место, где смогут затаиться пять шесть тысяч
Отборных воинов, исполненных отваги,
Готовых имя на щитах латинов высечь.
С рассветом лагерь разобьём напротив брода,
Чтоб Лонгу выбора на деле не оставить.
Когда решение его сражаться твёрдо,
Своих, во вражеском богов восславим стане.
Пароль и отклик сообщите спейрам стражи,
А я покуда навещу вождей инсумбров.
Гнев возбудить в них против римлян крайне важно:
Нам вместе завтра возводить валы из трупов.

Магон Барка

Так ты задумал дикарей поставить в центре?!
Клянусь Баалом, брат, ты, верно обезумел!

Ганнибал
По их поверьям павших в битвах ждёт бессмертье,
Как и у нас, такой исход у них излюблен.
Строй легионов в кельтской коннице увязнет,
А мы, тем временем охватим римлян с флангов.
И ты недолго оставаться будешь праздным:
Удар засадного отряда станет главным.
Тех из числа латин, кто бросит меч, щадите –
Это сговорчивее сделает общины.
Нам нужен друг, а не безмолвный обличитель.
Лишь одинокий Рим, по сути, беззащитен.
А, что до квиритов, то прежде я не слышал,
Чтоб они смерти жизнь в плену предпочитали.
И видит небо, это было бы излишне:
Для них настало время скорби и печали.
Измерим истинную цену власти Рима
Числом отпавших городов от их союза.
Плата за наши острова соизмерима
И ко всему избавит Бирсу от иллюзий.

(Уходят)

Рим. Форум. Входят: Цезарь, народный трибун Марк Антоний

Проконсул Гай Юлий Цезарь
(Задумчиво глядя на склоны Палатина, Капитолия и Эсквилина)

Имея всё за исключением гарантий,
Что обладанье будет сколько-нибудь прочным
Преступно время в разглагольствованьях  тратить
В этом, всех мыслимых пороков средоточье.

Народный трибун Марк Антоний

Ты вожделел то, что столь сильно ненавидишь?

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Мы все воистину рабы своих желаний.
Им, потакая день за днём, Антоний, гибнешь,
Но нет мгновений этих жалких долгожданней.
Каким бы сердце изъязвлённым не казалось,
Как не терзался бы неведением разум,
Но лишь затем, чтоб ощутить вновь эту радость
Мы утолять их не устанем раз за разом.
Страсть ничего нам по себе не оставляет,
Лишь обожжённые края воспоминаний
Нам не дают забыть, сколь сильным было пламя,
В котором мы свои сердца испепеляли.
Как ощущения презренней упований,
Так и желанья превращают нас в ничтожеств.
Плодя их, мы не ценим то, чем обладаем,
Пока они не погребут нас вдруг, умножась.

Народный трибун Марк Антоний

Но мир бы стал подобен склепу без желаний
И обезлюдел бы за пять десятилетий.
Они, как будто сотни нитей между нами,
Сердца связавшие…

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Бичующие плети
С шипами острыми, сочащиеся ядом –
Вот, что такое человеческие страсти.
И каждый следующий их удар оправдан,
Мнящим, что боли этой чувства нет прекрасней.
Разве Помпея жизнь тому не подтвержденье:
Он, презирая тиранию, жаждет власти,
Стремится к славе, но страшится дать сраженье.
Сплошное: «может быть», «наверное», «отчасти».

Народный трибун Марк Антоний

Бьюсь об заклад, решенье принято, проконсул.
Итак, в Испанию к Афранию с Петреем?
Нарушить клятву убедить таких непросто.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Есть у всего цена.

Народный трибун Марк Антоний

Нельзя сказать вернее.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Готовь суда для переброски войск в Нарбонну,
Займём проходы в иберийских Пиренеях.
Схватив за глотку инсургентов в крае горном,
Пыл, окопавшихся в Элладе поумерим.
Заполучив обе провинции в Европе,
Я всё вниманье уделить смогу Помпею.

Народный трибун Марк Антоний

Масштаб войны тобой затеянный огромен.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Уверен, я всех удивить ещё сумею.
Останься в Риме, благородный Марк Антоний:
Меч для народного трибуна – красноречье.
Пусть этот город в моей щедрости утонет,
Ибо в глазах толпы скупец небезупречен.

Народный трибун Марк Антоний

Юнцы неопытные с Цезарем в сравненье
Суровый Марий или Сулла кровожадный.
А впрочем, с самого дня Рима сотворенья
Земля, подобного ему не порождала.

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Именно так, Антоний, что-то в этом духе.
Поменьше пафоса, друг мой, побольше страсти.
И идол славы прежних лет Помпея рухнет,
А Рим к его призывам станет безучастным.
Я оставляю тебе шесть когорт пехоты.
Место для лагеря найдёшь за пятым камнем.
Это – узда, трибун, и кнут для непокорных,
Ибо сам город мы отстаивать не станем.

Народный трибун Марк Антоний

Я не хотел бы показаться малодушным,
Однако, что если Помпей решит вернуться?

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Уйдёшь в Испанию и чем скорей, тем лучше.
Чтоб в одночасье ложем Рим не стал Прокруста.

(Занавес)



































Акт 3
               
Сцена 1

Из не дошедших до наших дней сочинений Гая Юлия Цезаря о Второй Пунической войне

Ганнон

«… Победа славная, Магон, клянусь богами.
Один из консулов едва избегнул смерти.
Всё было в точности, как мы предполагали.

Магон

Меч обагрил, себе достойного не встретив.
У большинства из павших раны меж лопаток.
В таком конце для храбрых воинов нет чести.
Но командира их поступок просто жалок
И он презреннее всех павших в этом месте.

Ганнибал

Причина гибели их консула надменность,
Но и в не меньшей мере воинов отвага.
Залог успеха видеть в этом тем уместней,
Что они жизнями рискуют нам во благо.
Разбита большая часть консульского войска,
На Рим дорога их стараньями открыта.
Не омрачай же ликованья недовольством.
Не вынуждай считать, что даром кровь пролита.

Магон

Надеюсь, это были худшие из лучших.

Ганнон

Прими же дар богов и будь благоразумен.

Ганнибал

Довольно, оба, пощадите мои уши.
Я уже начал сожалеть, что не зарублен.
Должен признать, сражались римляне достойно.
Во всяком случае, тяжёлая пехота.
Вести слонов на них занятие пустое.
Отныне фланги только всадников забота.
Я насчитал никак не меньше легиона,
Ушедших в сторону Плацентити в порядке.
А окружение, казалось, было полным,
Насколько мог судить в сгущающемся мраке.

Магон

Инсумбры к длительным сраженьям не способны,
Толпа всегда уступит сомкнутому строю.

Ганнибал

Я не назвал бы способ боя их особым,
Но и сдержать их натиск дело не простое.
В любви и ненависти лишь не выбирают.
Не пылких следует страшиться – безучастных.
С теченьем времени мы можем стать врагами,
Хотя сегодня волей судеб делим счастье.
И потому, Магон, займись их обученьем.
Используй гоплитов спартанцев Архелая.
Они помогут тебе с кельтским ополченьем:
Авторитет их был всегда непререкаем.
Ганнон, с массилиями выдвинься за реку.
Посеешь панику и страх среди отставших.
Скачи, покуда в небе звёзды не померкнут,
Но не рискуй идти с восходом солнца дальше.
Соперник ранен тяжело, но не смертельно.
Здесь каждый камень нарекаться вправе Римом.
И каждый стадий возле стен давно пристрелян.

Магон

Вознаграждение и риск соизмеримы.

Ганнибал

Баала чти, Ганнон, он бойся – Ганнибала,
Ведь воля милости его угодна небу.
Кому из смертных прежде счастье выпадало
Над двумя консулами праздновать победу?
Вся молодёжь железнобоких римлян – падаль,
Лишь потому, что я удачно выбрал время.
И выждал ровно столько, сколько было надо,
Чтобы удар мной нанесённый был вернее.
Залог войны благополучного исхода
В уменье следовать намеченному плану.
Ночные страхи прочь уносятся с восходом,
К тому же их для славной драки слишком мало.

Входит гонец

Благословение богов на дом Баркидов,
Я из Этрурии принес благие вести:
Рим, полагавший, что владеет целым миром
Теряет крепости с союзниками вместе.

Ганнибал

Я то же слышал от наездников кампанцев.
Теперь нужна всего ещё одна победа,
Чтобы колосс на части начал распадаться,
Дабы исчезнуть в скором времени бесследно.
Пока на Форуме – тщеславья средоточье,
Найдётся вождь, отменных воинов достойный,
Так долго раны уже будут кровоточить,
Что Рим не будет в состоянье вести войны.
Пренебрегать такой возможностью преступно.
Забудь о кельтах, будем действовать иначе.
В нору забиться, позволяя полутрупам,
Не станем, впрочем, полагаться на удачу.
Магон. С ливийцами возьмёшь в осаду город.
Предай огню в его окрестностях все виллы.
Это заставит их сердца скорее дрогнуть:
Желанье жить бывает непреодолимым.
Направь бойцов в поля: настало время жатвы.
Пусть нумидийцев своры рыскают повсюду,
Дабы отбить охоту квиритам отважным
Грозить простым жнецам кровавым самосудом.
Найми лигуров, пусть отравят все колодцы.
В реке берите воду выше по теченью.

Магон

Никто из них живым обратно не вернётся.
Спокойно следуй своему предназначенью.
Не стану спрашивать, а ты мне не ответишь:
Куда, оставив за спиною Апеннины,
Коней направишь?

Ганнибал

К Семихолмию, последыш,
Без легионов оно стало уязвимым.
Ливийцы справятся с толпою ополченцев,
Поспешно набранных из триб, в мгновенье ока.

Магон

Меч не согрев в крови врага, себя не чествуй.
Тот, кто промедлит, просчитается жестоко.
Спеши, мой брат и господин, я всё исполню.
За спину можешь быть, как водится, спокоен.
Отца, мир праху его, славы будь достоен.
Что всем желанно, достаётся лишь немногим…»

Средиземное море. Флагман проконсула. Входят: Цезарь и легат Децим Юний Брут

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Лишь поражение, считая невозможным
Всего добиться можно в жизни, Брут, запомни.
Предел лишь смертью притязаниям положен
И ни судьбы удары, ни бессмертных козни
Я не считаю оправданьем неудачи,
Каждый имеет ровно то, чего достоин.
Но для меня невероятно много значит,
То, каким Цезаря потомки будут помнить.

Легат Децим Юний Брут
(В сторону)

Кровавым деспотом, безжалостным тираном.
Уж будь покоен, я об этом позабочусь.
Предполагать иное было б весьма странно:
Восход твоей звезды для Рима станет ночью.
Я одинок пока, но это ненадолго.
Ты сам снабдишь единомышленником Брута.
Кто мне подобно преисполнен чувства долга
Перед страной, по духу брата или друга.
Петрей, Афраний, Лабиен: заслуг довольно,
Но – псы Помпея, уж никак не стражи Рима.
Тщеславье с алчностью в личине доброй воли.
Стремленье к власти только в них неоспоримо.
Катон – лишь жалкое подобье славы предка:
Кровь благородная, манеры – полукровки.
Великих дважды род являет миру редко.
Подобны речи его паузам неловким.
Один отца богов ведёт себя надменней,
Другой, раба у храма Кастора смиренней.
Сколько не три, не выйдет золота из меди.
Не пониманье я найду в них, а – презренье.
 
Проконсул Гай Юлий Цезарь

Удел великих – одиночество, мой мальчик.
Ты с самой Галлии под нос себе бормочешь.
Пускай другой глупцов невежество оплачет.
Возьмешь Массилию под руку завтра к ночи.

Легат Децим Юний Брут

Без флота это непосильная задача,
Даже для славного делами Геркулеса?!

Проконсул Гай Юлий Цезарь

Легатом мною может быть другой назначен.
Не оправдания изыскивай, а – средства.
Лес строевой найдешь, наверное, в Никайе.
Там же наймешь себе гребцов и лучших кормчих.
Исход осады, Децим, станет пробным камнем.
По нём судить о всех нас станут, между прочим.

(Уходит)

Легат Децим Юний Брут

Возвысь того, кого столь сильно ненавидишь,
Дабы впоследствии низринуть его в бездну.
Являть смиренье до тех пор не будет лишним.
Чтоб улучив момент, вонзить в него железо.
Помпей безволен и пожрёт себя самое.
Его постигнет та же участь, что и Красса.
Никто не смеет покушаться на святое,
Не ожидая, что за это не воздастся.
Стремленье к власти обличает в нём тирана
Не в меньшей степени, чем в Цезаре, быть может.
Борьба, наверное, вестись будет на равных
И одного из них триумф уневозможит.
Мне отвратительны, пожалуй, в равной мере
Мощь триумвиров и бессилие Сената.
В себе одном могу покуда быть уверен.
Сцеволой новым мне судилось стать? Занятно.
Величье Рима, впрочем, стоит любой жертвы
И я себя отдам охотно на закланье.
Лишь бы мой дар не оказался слишком щедрым,
Чтобы в анналах заслужить упоминанье.

(Занавес)

















































Сцена 2

Из не дошедших до наших дней сочинений Гая Юлия Цезаря о Второй Пунической войне


«… Равнина между Арретием и Фезулами в Этрурии.  Военный лагерь финикиян. Преторий. Палатка полководца. Входят Ганнибал и Ганнон.

Ганнон

Таннит хранит тебя, Баркид, как твои раны?

Ганнибал

Метили в сердце, уязвив при этом гордость.

Ганнон

Для скоротечного был бой весьма кровавым.

Ганнибал

В их мрачной ярости восстал из пепла Кронос.

Ганнон

Смелость отчаянья?

Ганнибал

Испытанная храбрость.
Обзаведись они достойным полководцем,
Много удачливей могли бы с нами драться.

Ганнон

По счастью мало кто из них в свой дом вернётся.
Взамен Плацентии войной опустошённой,
Не обнажив мечей, мы взяли Виктумулы.
Враг не рискует вновь сразиться устрашённый,
Не веря более понтифика посулам.

Ганнибал

Я слишком много видел в крепости над Падом,
Чтоб безусловно разделять твои восторги.
Боец, пронзённый трижды копьями, не падал,
Нам мертвецы телами застили дорогу.

Ганнон

Не гордость римлянин задел твою, а – разум.
Не узнаю тебя, прости за откровенность.
Ты будто вдвое меньше стал как будто сразу.
Как жалок лев свою утративший свирепость.
Я заклинаю, неба пунам дар, опомнись!
Подобен стаду этот сброд без Ганнибала.
Один твой вид бойцов утраивает доблесть.
Верни им то, что их на подвиг вдохновляло.
Мы шли в такую даль, чтоб ты утратил веру
Отныне в мнимую свою непобедимость?!
Ждал, что колени преклонят свои смиренно,
Те, кто однажды с нами в доблести сравнились?
Или считал, что, как и крепости этрусков
Их цитадели распахнут свои ворота?
Мой господин, это, по меньшей мере, грустно…

Ганнибал
(Одним ударом сбивая с ног собеседника)

Знай своё место впредь. Моё решенье твёрдо.
Созвать в палатку командиров хилиархий.
Все аллы всадников стянуть в два дня к Фезулам.

Входит Магарбал

Магарбал

Проще до неба дотянуться, чем собрать их:
Мысль нумидийцев распустить была безумной.
Рад тебя видеть в добром здравии, покуда
Ты оправлялся от душевных ран за Падом,
Я совершил, если угодно, брат мой чудо,
Собрав рассеянных массилиев в отряды.

Ганнибал

В этом уменье, признаю, тебе нет равных.

Магарбал

От Ганнибала это слышать вдвойне лестно:
Покорны юноши тебе, как ветераны.
На земном диске есть навряд ли ещё место
Откуда б воин не явился к сыну Барки
В сень полумесяцев священных Карфагена.

Входит Гасдрубал

Гасдрубал

Чтоб обрести навек покой в могильном мраке.
Клянусь Ринефом, в твоём лагере измена!
Чем объяснить иначе то, что новый консул
Привел гастатов беспрепятственно в Арретий?!
Твоё потворство буйствам воинов несносно.
Что может армия упившихся до смерти?!

Ганнибал

Боги, да вы сегодня верно сговорились,
Моё намеренно испытывать терпенье?!
Или для вас я не Баала больше милость?
На поле битвы проявляйте своё рвенье.
Любому племени присущи свои нравы.
Дабы держать в узде весь этот сонм народов,
Нужно уметь с ними вести себя на равных,
Чтоб укротить порывы их сердец суровых.
И лишь затем, чтобы, когда настанет время,
Они, вверяя свои судьбы мне и жизни,
В гущу сражения врывались будто звери,
Об очаге родном забыв и об отчизне.
Как никому должно быть вам троим известно,
Что я всю жизнь провёл на лагерных стоянках.
В походе это для бойца не просто место –
Оплот от бед, грозящих смертным беспрестанно.
И мне нет дела до того, что происходит
В мире за этими священными валами,
Пока уверен в боя каждого исходе,
Ведя в сраженье спейры пунов вместе с вами.

Входи Магон

Магон

Я, наконец-то, отыскал то, что нам нужно:
Уютный каменный мешок в виду Кортоны.
У основания широк, вначале – уже.
Любуйся полем битвы новообретённым…»

Ближняя Испания. Лагерь цезарианцев в виду крепости Илерда, занятой сторонниками Помпея Афранием и Петреем на восточном берегу Сикорисы.  Входят: Цезарь и Курион

Проконсул Цезарь

Два наиболее талантливых легата,
Когда не брать в расчёт мерзавца Лабиена:
Ведь он не так хорош, как в Галлии когда-то,
Дрожа, спиной прижались к илердинским стенам.

Курион

Впрочем, на первый взгляд их лагерь неприступен.

Проконсул Цезарь

Гранита мощь – ничто, в сравненье с силой духа.
Зайдя теперь так далеко,  мы не  отступим.
Этим я повода не дам досужим слухам.
Когда Афраний примет бой в открытом поле,
То на победу у него не будет шансов.
Однако нам так надлежит свой долг исполнить,
Чтобы последствий избежать резни ужасных.

Курион

А Сикориса полноводнее, чем прежде.
Её разливом авангард от нас отрезан.

Проконсул Цезарь

Кто ищет милости богов, в том нет надежды.
Помпей не станет без испанцев римским Крезом.
Отправь когорту на рытье канав вдоль русла.
Отряды галлов прибывают со дня на день.
Едва здесь всадники арвернов соберутся,
Мы помощь Фабия соратникам направим.

Курион

Хлеб дорожает.

Проконсул Цезарь

Что ж, зерно есть у рутенов.
К тому же в лагере заложники трёх кланов.
Иллургивоны их пришлют нам непременно,
Как тарраконы прежде и аусетаны.
Как только Планк починит мост, три легиона
Переведём на левый берег Сикорисы.
Рвы свежевырытые трупами наполним
И против башен илердинских обратимся.

Курион

Ни катапульт, ни скорпионов, ни таранов…

Проконсул Цезарь

Смерть от болезней и отсутствие припасов.
Скажи мне, чего не знаю я, Гай, право,
Не искушай судьбу, стеная понапрасну.
Запасы хлеба вскоре в городе иссякнут.
Одни, оставшись во враждебном окруженье,
Будут возможности, поверь мне, рады всякой
Убраться прочь, лишь бы избегнуть пораженья.
В Дальней Испании стоят когорты Варра.
Я бы отправился туда, будь на их месте.
Ничто не вынудит меня уйти обратно,
А значит, Гадес навестить придётся вместе.

Входит Фабий – легат, отправленный вперёд Цезарем, до его высадки близ Массилии.

Фабий

Мост через реку наконец-то восстановлен!

Проконсул Цезарь

Возглавишь всадников. Гай, ты ведёшь Девятый.
Мне представляется, Планк сильно обескровлен.
Спешите, дабы не застать его распятым.

Фабий и Курион уходят

Проконсул Цезарь

Прежде их вылазки успеха не имели.
Боги и в этот раз к нам будут благосклонны.
В кровавой, лавры не впервой стяжать купели.
Кто жаждет власти, неизбежно ведёт войны.

Входит Фабий

Трибун Девятый легион завёл в теснину!
Когорты пятятся под натиском повстанцев!
Первая линия вот-вот покажет спины,
А мои всадники не могут к ним прорваться.
Центурионы умоляют нас вмешаться,
А мы прорваться сквозь ряды своих не в силах.
Режут, как скот антисигнаны африканцев,
Тех, чьи заслуги в Риме чернь превозносила!

Проконсул Цезарь

Пять турм патрициев на фланг, в колонну по два!
Легионеры, семь шагов назад и вправо!
В центре сомкнуть ряды насколько можно плотно.
Первая лини: укрыться в интервалах!
Сметёте варваров и холм займёте Фабий.
С него рукой подать до кельтской цитадели.
Пехота всюду будет следовать за вами.
Исполни сказанное в точности. Не медли.

Фабий уходит. Входит Курион.

Гай, я горячностью твоей разочарован.
В междоусобице пролитье крови – крайность.
Что ты не смог мечом добыть, возьму измором,
Врагов, не множа, злопыхателям на радость.

Курион

Из Илерды Петрей уводит легионы!
С зерном, днём раньше к Варру двинулся Афраний!
Исход войны я не считаю предрешённым,
Пока в Испании Помпея ветераны,
Вольны идти с мечом в руках, куда угодно,
А для постоя выбирать любой акрополь.
И каждый будет после них как кость обглодан…

Проконсул Цезарь

Аусетаны отыскали уже тропы.
Галлы и Третий легион уйдут с рассветом.
Фабий же станет отступающих тревожить
И впредь, трибун, когда решишь помочь советом,
Гневливость прежде потрудись свою стреножить.
Ведь я: не Сулла, не Помпей и Серторий.
И уж, вне всякого сомнения, не – не Марий…
 
Курион
(В сторону)

Ну, что же с этим утвержденьем трудно спорить
И я, в какой-то мере с Брутом солидарен,
В том, что ты много хуже всех их вместе взятых.
Но одного тирана свергнуть всё же проще,
Чем триста глоток затыкать в стенах Сената,
Где, что ни лжец, то величайший в мире спорщик.

(Занавес)


















































                Сцена 3

Из не вошедших до наших дней сочинения Цезаря о Второй Пунической войне.

«Умбрия. Окрестности Кортоны. Тразименское озеро. Лагерь карфагенян. Входят Магон и

Ганнибал.

                Магон

… Фламиний здесь?! Баал?! Глазам своим не верю!
Мой господин, ты чародей или провидец?

                Ганнибал

Глупец тщеславен и весьма самонадеян,
И, как любой слуга народа - проходимец.
Затмить, решившись блеском славы Сципиона,
Он не считается с возможностью провала.
Чтя свои прихоти превыше тех законов,
В силу которых Рима чернь его избрала.
Впрочем, нам на руку его недальновидность:
Гневливый враг залог грядущего успеха.
Таких мне в Бирсе прежде видеть доводилось:
Пустое место, сам себе во всём помеха.
Десятки тысяч приведя с собой на бойню,
Он краха Рима дня приблизил наступленье.
Заложник собственных амбиций добровольно
Станет причиною сограждан истребленья.
Я дам Фламинию возможность отличиться.
Не будет имя его предано забвенью:
Для тех, кто выживет из вскормышей волчицы
Навеки станет он Отца несчастья тенью.
Свои есть всюду Гамилькары и Ганноны
И в этом смысле Рим отнюдь не исключенье:
Кумир толпы плебеев ни на что не годный
Спешит исполнить вновь своё предназначенье.
Едва последний из латинских псов минует
Инсумбров спейры, стерегущих вход в ущелье,
Я среди римлян учиню резню такую,
Что Аускул почтут невинным развлеченьем.

                Входит Магарбал
               
                Магарбал

Тысячи римлян и латинский сброд в долине!
Щиты горят, как медь чешуй Левиафана.

                Ганнибал

И ровно столько же сейчас света сгинет.
Для душ их в царстве мёртвых места будет мало.

                Магарбал

Слонов задействовать?

                Ганнибал

Как меру устрашенья.
Годны на то лишь, чтоб преследовать бегущих.
Для римлян это станет слабым утешеньем,
Будь Гай Фламиний хоть Юпитер всемогущий.

                Входит Ганнон

                Ганнон   

Ущелье кельтами надёжно перекрыто.
Они заверили, что будут драться насмерть.

                Ганнибал

Отправь им в помощь сотни две ханаанитов.
Я над сердцами этих варваров не властен.
Магон на днях сказал: инсумбры безнадёжны.
Того же мнения он прежде был о боях.
Мечи у кельтов не острее, чем их ножны.

                Магарбал

Но мы не платим дикарям.

                Ганнибал

Само собою.

                Ганнон

Велиты римлян у щитов когорт столпились.
Пехота, всадники - сплошь скученное стадо.
С нами Астарта сын - Баал и его милость!

                Ганнибал

Собою будьте, пуны, большего не надо.
Пусть нумидийцы, исчерпав запасы копий,
Уступят место фалангитам щитоносцам.
Мы в крови павших, чудом выживших утопим.
Да не узрит убийц потомство света солнца.
Лишь малодушие сегодня под запретом.
Меч притупится, рвите плоть врага зубами.
Иной путь к славе, стражи Бирсы, мне неведом.
Сын Барки всюду будет следовать за вами.
Смерть - наказание для тех, кто строй оставит,
Прельстившись золотом или поддавшись страху.
Латану выпьет кровь свинцовыми устами
Глупцов, готовых жизнь свою отдать за драхму.

                Входит Ганнон

Одним ударом низложил ты римлян дважды:
Войско рассеяно, а консул обезглавлен.
Лишь трупы,  сваленные в кучи да поклажу
Оставил враг нам по себе воспоминаньем.

                Ганнибал

Как он погиб?

                Ганнон

Я полагаю, что достойно...

                Входит Магарбал

                Магарбал

Не преклонив коленей, консул рухнул навзничь.
При нём был ликтор из живых да пеший воин.

                Ганнибал

Ну, что ж, намерения свои я обозначил.

                Магарбал

Как ты велел, я толпы выживших латинов
От Тразимена прочь прогнал древками копий.
Дабы для Рима боль утрат невосполнимых
Была б насколько можно более жестокой.

                Ганнибал

Плодится быстро чернь покуда брюхо сыто.
Мы мало что приобрели с захватом пастбищ.
А между тем, дорога в Умбрию открыта.

                Магарбал

И ты в покое Семихолмие оставишь?

                Ганнибал

Едва ли Рима состоянье безысходно:
Не отложился ни один союзный город.
Дождись покуда милосердие даст всходы.
Рим не купить, однако он, быть может, продан…»

Ближняя Испания. Кельтиберия. Походная колонна цезарианцев, преследующая, направляющихся к Октогесту на Ибере легионы помпеянцев под командой легатов Афрания и Петрея. Входит Цезарь, Фабий и Курион.
 
                Проконсул Гай Юлий Цезарь
                (Читая донесение Брута)

"Богов немилость и эллинское коварство
День ликованья отдаляют раз  за разом.
Да будет Цезаря сужденье беспристрастно.
Буквально следуя проконсула приказу:
"Не причинять вреда домам и храмам греков",
Я уничтожил только стены цитадели,
С таким усердием, что солнца свет, померкнув,
Не мог достичь земли в течение недели.
Флот массилийцев мною также был затоплен
В кровопролитной битве возле Тавроэнта.
И вместе с тем осады я не вёл бесплодней,
В силу наложенного Цезарем запрета.
Не позволяя мне вступать в переговоры
Ни с корпорацией сограждан, ни с Сенатом,
Ты повод дал считать успех мой смехотворным.
Не доверяя своим собственным легатам,
Ты никого не посвящаешь в свои планы,
Считая, видимо себя непогрешимым,
Волею случая лишь первый среди равных.
Стремленье к власти недостойно гражданина.
Легионеры выражают недовольство,
Тем, что я город не отдал на разграбленье.
В повиновенье их держать весьма не просто.
Ускорь приезд, дабы пресечь в войсках волненья...''

                (Прервав чтение)

Столь лицемерно уличать меня в коварстве
И в тоже время призывать к себе на помощь.
И, пожелай того, не смог бы разорваться.
Посмотрим, Брут, чего ты в самом деле стоишь.

                Курион

Он сам не свой после измены Лабиена.

                Проконсул Цезарь

За Рубиконом все мы в чём-то изменились.
Ведёт себя порой он странно, несомненно,
Но умудрялся до сих пор не впасть в немилость.
Что о тебе, мой пылкий друг, никак не скажешь.
Ещё не поздно, отступить от края бездны.
Смирив свой нрав, ты этим всех весьма обяжешь.

                Курион

Я не тебе стремлюсь, а - Риму быть полезным.

                Входит Фабий

                Фабий

Три дня лишений обратили войско в стадо:
Из перебежчиков составлена когорта.
Петрей взбешён: распятых римлян колоннада
Ведёт отныне от претория к воротам.
 
                Проконсул Цезарь

Теперь, надеюсь, Курион, ты понимаешь,
Чем предпочтительны бескровные победы?

                Курион
                (В сторону)

Тем больше душ в Аид в дни мира ты отправишь.

                (Цезарю)

Венерой Юлиям любви путь заповедан.

                Фабий

Афраний втайне от собрата по несчастью
Желает с Цезарем вступить в переговоры.
Взирать ли станем на их гибель безучастно,
Иль умолять себя позволим непокорным?

                Цезарь

Живи мгновением, имея в виду вечность.
Плоды сегодняшних побед пожнут потомки.
Любить врагов своих похвально, но беспечно.
Однако шум оваций может быть столь громким,
Что убедит не только римских маловеров,
Но и, Элладу наводнивших инсургентов,
В том, что дела их обстоят не столь уж скверно,
Хотя тот Рим, что все мы знали, стал легендой.
               
                Курион
                (В сторону)
               
Возможен выбор, когда есть из чего выбрать.
Помпей едва ли поступить бы мог иначе.
И, будь я проклят, если сердце его вырвать
Ты целью жизни всей своей не обозначил.
Капитуляция испанских легионов
Число провинций триумвиров уравняла.
И я не прочь затмить блеск славы Сципиона,
Отняв Нумидию и Африку Вара.
               
                (Занавес)