Грустный бред

       
Гастроли труппа завершает
Драматургией новых дней:
Над сценой дух чужой витает
Без канделябров и свечей.

Вполне созревшие кокотки,
Презрев приличия черту,
Снимают с мокрых тел колготки
И дарят залу… наготу.

Пижоны всяческих оттенков,
От лет наивных до седых,
Играют взбалмошных студентов
И сердцеедов молодых.

Банальность реплик поражает
Своей не хитрой простотой:
То ль пёс на кошку громко лает,
То ль пьяный сказ ведёт герой.

Костюмы труппы от Толстого,
Да и причёски тех же лет…
Но нет в том образе родного,
Да и души в спектакле нет.

В немом унынье театралы
В партере бросили цветы
И, опустив к коленям главы,
Ушли от праздной суеты.

Глоток эфира в лунной чаше
Сердца опавшие взбодрил
И звёздный мир, намного краше,
Сиянье им во тьме излил.

В нём метеорный дождь искрился,
Затмив собою лунный свет…
И театрал огням дивился,
Забыв спектакля грустный бред.