Мой дьявол

Мой дьявол, когда начинает во мне нуждаться, заходит без стука в мистическое двенадцать, приветствует плечи касанием гибких пальцев, прохладным и невесомым, как облака, усталым эфенди ложится в мои ладони – ничейное судно в безбрежном морском покое – и я как Аид, уступающий Персефоне, опять начинаю слушать его рассказ. А звук, не касаясь слуха, шуршит и тонет зажеванной лентой в старом магнитофоне, но дьявол умеет с ухмылкой терпеть и помнить: за черной приходит белая полоса, она занимала очередь, он заметил. И мы в темноте запираемся до рассвета, покуда над крышей сияющие медведи величественно ступают по небесам, а ниже, в траве, от росы до мурашек влажно... Баюкать ладонями, думать о самом важном, и время не детское, только совсем не страшно, когда на коленях кто-то встречает сон. Я даже пою ему – медленно, осторожно, чтоб каждая нота ему щекотала кожу... И знаете? Пусть ничто его не тревожит, покуда в часах неслышно течет песок.