Болеть не страшно

          В детстве  я болела часто, как все детсадовские дети, но болеть было не страшно. Мне даже нравилось оставаться дома и быть центром переживания взрослых.
          Кружилась голова, было жарко и маятно под одеялом.  Но сколько заботы и внимания становилось вокруг! Рядом мама, рядом бабушка. Мне читали сказки, поили, как в младенчестве, с ложечки, подтыкали съехавшее одеяло, а главное я всей душой ощущала тревогу взрослых за себя и свою необходимость для них. Дорогие мамы и папы, бабушки и дедушки,  будьте осторожны - детская память избирательна и доброе и злое, каждое нечаянно оброненное слово, может запомнить до конца жизни. Слова: « я боюсь от неё заразиться», я восприняла, как отказ в помощи, а насильно влитое лекарство, как усугубление моего состояния...  Зато с какой благодарностью  вспоминаю холодные компрессы на горячем лбу, чтение замечательных книг, исполнение моих капризов. Вспоминаю, как меня, по самые щеки завернутую в одеяло, сажали в другой комнате пока шло проветривание. Горячая голова, как  цветок, клонилась ища  подушку,   и хотелось одного - свалиться и заснуть.  Зато потом,  когда  меня  вносили в свежую комнату и клали на  прохладные простыни, я почти выздоравливала от счастья.
          Помню, как заболела скарлатиной. Ночью вызвали скорую.  Меня завернули в одеяло и  с мамой погрузили в смешной автобус, похожий на маленький грузовичок. Ехали долго по тёмному городу, потом  сидели в застеклённом боксе. Рядом, в соседних боксах сидели  дети, в одиночку  или с мамами, и мне казалось, что это ряды  аквариумов с задыхающимися рыбками. Наконец нас приняли. Меня, горячую, в полудрёме, раздели донага и, после осмотра доктора, надели  грубую больничную рубашку. Ворот её доходил мне  до пупа, чем я немедленно воспользовалась – сунула туда ногу, нажала  и вместо рубахи получился халат.  Медсестра немного рассердилась, но выдала другое бельё и отправила в палату, уже без мамы. Была ночь, в тёмной палате все дети спали и я, утомлённая болезнью и дорогой, заснула тоже.
          А утром с удивлением увидела, что палата огромная, человек на двадцать. Не могу вспомнить лиц, но ярко запомнила три  события. Во-первых:  замечательную няню приносившую нам игрушки, которые даже дома  были не у всех.  Она заводила их посреди палаты, чтобы все видели и мы, сидя в кроватках, смотрели, как маленькие машинки едут по игрушечному шоссе, мимо маленьких домов, проезжают под игрушечным мостом, заезжают в гараж. Другой день и она строила нам дворцы  из разноцветных кубиков, устраивала  цирковое представление с заводным осликом и клоуном на нём, или с деревянным клоуном,  стучащем при езде в барабан. Но больше всего запомнилось (закрываю глаза и вижу), как из принесённого пластилина, её руки создавали фигурки людей и животных, которых она ставила на подоконник над моей кроваткой. С каждым днём их становилось всё больше и больше.  Просыпаясь,  я видела этот крохотный сказочный мир. Мне казалось, что когда я отворачиваюсь или засыпаю, он оживает. Став старше, я сама захотела лепить и  стала заниматься во Дворце пионеров. Странно, но ни мама, никто не заставлял меня, только память детства.  Спасибо няне.
          Как в калейдоскопе, всплывают  картинки в памяти, теперь не всегда складываясь в стройную картину.  Помню, как мама принесла мне в больницу маленькую тряпочную куколку, негритёнка,  с  нежной каракулевой шевелюрой, которого сшила сама, ночью, в  немногое свободное  от сверхурочной работы, время. Настоящую куклу покупать было дорого и не имело смысла, так как  из нашего «заразного» отделения домой ничего не отдавали.  Но этот негритёнок так полюбился мне, так уютно спал под моей подушкой, что много лет спустя, тот же сценарий я повторила  в судьбе моей дочери, когда она надолго попала в больницу. С той лишь разницей, что эта куколка до сих пор живёт в нашем доме.
          И третье яркое больничное событие:  меня выписывают домой!  Нянечка привела меня  в комнату с цементным полом, двумя старыми ваннами и грубым табуретом. Выкупала. Поставила  мокрую на табурет и, спохватившись что забыла простыню, ушла. Я замёрзла, а она всё не возвращалась.  Наконец меня одели и вывели к маме.  И тут чудо! У мамы в руках был подарок! В коробке лежали коричневые, вкусно пахнущие новой кожей, сапожки на шнурках, на кожаной подошве с рантом!  За окном стояла ранняя весна. Было прохладно, но снег уже стаял. Я умолила маму пойти домой в новых сапожках.  Мы вышли на улицу.  Мои крепкие ножки в новых ботинках весело стучали по сухому, чистому тротуару.   Возникло ощущение, будто я вернулась, после жара и забытья, в свежую прохладную комнату.  Свобода!  Каждую весну я вспоминаю  это чувство  и становлюсь чуточку моложе.
          А тогда, придя домой, я к вечеру свалилась с воспалением лёгких. «Спасибо» другой  няне.
          Прошло и это. Нет бабушки, мамы, няни и заболев, можно только вспоминать о прохладной материнской ладони  положенной на лоб, о целительной тревоге за мою жизнь, о подарках, помогающих преодолеть страх небытия, о радости выздоровления  и  незамутненной детской вере в  долгую, интересную  жизнь впереди.