Памяти Риммы Казаковой

19 мая 2014 года исполнилось шесть лет, как нет с нами Риммы Фёдоровны Казаковой, замечательной русской поэтессы. Многие из нас выросли на её любовной лирике, гражданской поэзии.
 Родилась она в Севастополе,  детство провела в Белоруссии, школьные и студенческие  годы — в Ленинграде.
В течение семи лет жила на Дальнем Востоке, работала  преподавателем, редактором студии кинохроники в Хабаровске.  Там же  в 1958 году  вышел первый сборник стихов - «Встретимся на Востоке».

В начале 1960-х Казакова переехала в Москву,  окончила Высшие литературные курсы при СП СССР.  Она мастер гражданской и любовной лирики. Автор сборников «В тайге не плачут» (1965), «Помню» (1974), «Набело» (1977), «Русло» (1979).  Вслед за ними вышло ещё множество книг.
Многие её стихи положены  на музыку А. Пахмутовой,  В. Шаинского, И. Крутого и других композиторов - «Ненаглядный мой», «Мадонна», «Ты меня любишь»…

Римма Казакова пять лет (1976-1981) проработала на посту секретаря Правления Союза писателей СССР, а  с  1998 года она - первый секретарь Союза писателей Москвы.
Вспомним вместе хотя бы несколько её стихотворений.

Ты меня любишь

Ты меня любишь, яростно, гордо, ласково.
Птицей парящей небо судьбы распластано.
Ты меня любишь. Болью моей испытана.
Знаю, не бросишь и не предашь под пытками.

Ты меня любишь.
Лепишь, творишь, малюешь!
О, это чудо!
Ты меня любишь...

Ночью дневною тихо придёшь, разденешься.
Узнан не мною вечный сюжет роденовский.
Я подчиняюсь. Радость непобедимая
Жить в поцелуе, как существо единое.

Ты меня любишь и на коне и в рубище.
Так полюбил я, что меня просто любишь ты.
Я забываюсь, я говорю: «Прости, прощай!»
Но без тебя я вечною гордой мукой стал.

Ты меня любишь.
Лепишь, творишь, малюешь!
О, это чудо!
Ты меня любишь...
***

 Мальчишки, смотрите,
                вчерашние девочки,
подросточки — бантики, белые маечки —
идут, повзрослевшие, похудевшие...
Ого, вы как будто взволнованы, мальчики?

Ведь были — галчата, дурнушки, веснушчаты,
косички-метёлки... А нынче-то, нынче-то!
Как многоступенчато косы закручены!
И — снегом в горах — ослепительно личико.

Рождается женщина. И без старания —
одним поворотом, движением, поступью
мужскому, всесильному, мстит за страдания,
которые выстрадать выпадет после ей.

О, будут ещё её губы искусаны,
и будут ещё её руки заломлены
за этот короткий полёт безыскусственный,
за то, что сейчас золотится соломинкой.

За всё ей платить, тяжело и возвышенно,
за всё, чем сейчас так нетронуто светится,
в тот час, когда шлёпнется спелою вишенкой
дитя в материнский подол человечества.

Так будь же мужчиной,
                и в пору черёмухи,
когда ничего ещё толком не начато,
мальчишка, смирись, поступай в подчинённые,
побегай, побегай у девочки в мальчиках!

 [1980]


 На фотографии в газете
нечётко изображены
бойцы, ещё почти что дети,
герои мировой войны.
Они снимались перед боем -
в обнимку, четверо у рва.
И было небо голубое,
была зелёная трава.

Никто не знает их фамилий,
о них ни песен нет, ни книг.
Здесь чей-то сын и чей-то милый
и чей-то первый ученик.
Они легли на поле боя, -
жить начинавшие едва.
И было небо голубое,
была зелёная трава.

Забыть тот горький год неблизкий
мы никогда бы не смогли.
По всей России обелиски,
как души, рвутся из земли.
...Они прикрыли жизнь собою, -
жить начинавшие едва,
чтоб было небо голубое,
была зелёная трава.

 [1974]
****

Быть женщиной - что это значит?
Какою тайною владеть?
Вот женщина. Но ты незрячий.
Тебе её не разглядеть.
Вот женщина. Но ты незрячий.
Ни в чём не виноват, незряч!
А женщина себя назначит,
как хворому лекарство - врач.
И если женщина приходит,
себе единственно верна,
она приходит - как проходит
чума, блокада и война.
И если женщина приходит
и о себе заводит речь,
она, как провод, ток проводит,
чтоб над тобою свет зажечь.
И если женщина приходит,
чтоб оторвать тебя от дел,
она тебя к тебе приводит.
О, как ты этого хотел!
Но если женщина уходит,
побито голову неся,
то всё равно с собой уводит
бесповоротно всё и вся.
И ты, тот, истинный, тот, лучший,
ты тоже - там, в том далеке,
зажат, как бесполезный ключик,
в её печальном кулачке.
Она в улыбку слёзы спрячет,
переиначит правду в ложь...
Как счастлив ты, что ты незрячий
и что потери не поймёшь.

 1972
***
Постарею, побелею,
как земля зимой.
Я тобой переболею,
ненаглядный мой.

Я тобой перетоскую,
переворошу,
по тебе перетолкую,
что в себе ношу.

До небес и бездн достану,
время торопя.
И совсем твоею стану -
только без тебя.

Мой товарищ стародавний,
суд мой и судьба,
я тобой перестрадаю,
чтоб найти себя.

Я рискну ходить по краю 
в огненном краю.
Я тобой переиграю
молодость свою.

Переходы, перегрузки,
долгий путь домой...
Вспоминай меня без грусти,
ненаглядный мой.

 1970
***

Неважно, что Гомер был слеп.
А может, так и проще...
Когда стихи уже - как хлеб,
они вкусней на ощупь.

Когда строка в руке - как вещь,
а не туманный символ...
Гомер был слеп, и был он весь -
в словах произносимых.

В них всё деянию равно.
В них нет игры и фальши.
В них то, что - там, давным-давно,
и то, что будет дальше.

Слепцу орали: - Замолчи! -
Но, не тупясь, не старясь,
стихи ломались, как мечи,
и всё-таки остались.

Они пришли издалека,
шагнув из утра в утро,
позеленённые слегка,
как бронзовая утварь.

Они - страннейшая из мер,
что в мир несём собою...
Гомер был слеп, и он умел
любить слепой любовью.

И мир, который он любил
чутьём неистребимым,
не чёрным был, не белым был,
а просто был любимым.

А в уши грохот войн гремел
и ветер смерти веял...
Но слепо утверждал Гомер
тот мир, в который верил.

...И мы, задорные певцы
любви, добра и веры,
порой такие же слепцы,
хотя и не Гомеры.

А жизнь сурова и трезва,
и - не переиначить!
Куда вы ломитесь, слова,
из глубины незрячей?

Из бездны белого листа,
из чистой, серебристой, -
юродивые, босота,
слепые бандуристы...

 1970
http://www.youtube.com/watch?v=wb9fKGQpIus
"Безответная любовь"
***
Светлая память светлой поэтессе.