Каламбуры 1735

   Молитва дома лилась, до чего публика домолилась.
   Дни наши лились, а мы как дети нашалились.
   И будет жизнь наша литься так, что не успеем нашалиться.

   Это наш код или нам нашкодили.
   Да это наши кадили – говорили «наш шик» о деле.

   Сказал следователь: - Я на петлицах ношу медь.
   Но наше золото, как наша медь, может ещё как нашуметь.

   Умеет наша медь – как золото нашуметь.
   Он достаточно мог нашуметь, когда продал им нашу медь.

   Наши у мели, только нашумели, всё наши умели, это наши умели.
   Что наши имели, что так нашумели.

   Шли на шум ели? Обошли наши мели.
   Это наши умели и всё умели, ну какие! ну милы.
   Пылесосы и «Шмели» пыль их ишь мели.

   Деньги одна копила – однако пила и другим одна копала – однако пала.

   О, соборы! О вас кричат особ оры.
   Ось оббора – ось собора, полна особа ора, увидев аса бара.

   У аса баки, как хвост у собаки.
   Не смотри сквозь зазоры это зазорно.

   А я хочу смотреть в зазор, но это зазорно, недосыпаю из-за зорь.
   Чай ругают за зори – глаза пылью засори.

   О, зяблик! твой озяб лик. Летел за бликом и стал зябликом.
   Из-за блика не увидел зяблика.
   Шофёр из-за блика - лепёшку сделал из зяблика.

   Я сказал, что я мыску мою. Она подошла и мыску мою помыли мы с кумою.

   Музыки закон – такты и все артисты за контакты.
   Твари совершены, но не совершенны.

   В театре свет, перед представлением тухнет, а пьеса с запахом, как мясо тухнет.

   Она коварна! Однако верно в мозгу её одна каверна.
   Любила коррида ром и променаж коридором.
   Злобою кипим сколько кип им.

   Любил Обь Жора, он на икру был обжора.
   Не Насте нужно это ненастье.

   Сказала: До чёртиков надерусь! – видно, хороша Наде Русь.
   Начали чирьи икать чирикать.

   А палец нажимал курок стрелял но не курок.
   Вижу культ я и это как культя.
                1735