Восток

Часть 1.  Галсан.
 
На востоке было ещё темно, но Галсан Галсанов не спал. Дворовый кобель по кличке Дурбэн, допущенный в избу по случаю сорокаградусного мороза, сопел ему в ухо, вытянувшись стрункой между ним и женой. "Охраняет", - удовлетворённо подумал Галсан, и на всякий случай попытался стянуть пса за ошейник на пол. Но тот лениво показал жёлтые клыки, и Галсан отстал. Во дворе еле слышно скрипнула калитка. Разнеженный Дурбэн поднял, было, голову и навострил уши, но тут заворочалась жена. Пёс перевернулся на другой бок, лизнул жену в щеку и положил косматую морду ей на бедро. Огромный нечистокровный волкодав, больше похожий на волка, был совершенно избалован женой, но двор охранял исправно. Он был молчалив, как положено волку, и если иногда и гавкал, то только на Галсана, когда тот начинал вдруг выяснять ни с того, ни с сего, кто же, чёрт возьми, в доме хозяин. Обозвав пса бабником,  Галсан взял ружьё и сел на кровати. Да. Теперь у него было чем поживиться,  потому что нежданно-негаданно его супруга стала наследницей некой еврейской старухи, о которой Галсан никогда ничего не знал. Он вообще по старой традиции с детства недолюбливал евреев. Но теперь оказалось, что троюродная бабка его жены была еврейка, и, оставив в возрасте 97 лет свои кости в благословенной Палестине, параллельно завещала внучке неплохой прибыльный магазинчик по торговле швейной фурнитурой с уютной квартиркой наверху где-то в Петах-Тикве, отчего пришлось потратить несколько тысяч рублей на поездку в столичный город с целью ознакомления с завещанием и подписанием необходимых документов. Там, в адвокатской конторе, да и во всей этой истории,  Галсан был лицом второстепенным, и поэтому особо в разговор не вслушивался, а по старой милицейской привычке внимательно рассматривал и запоминал доброжелательные лица своих новоиспечённых родственников… Между тем юридическая  канитель длилась довольно долго -  часа два или три. Галсан страдал от недостатка никотина и проклинал еврейскую щепетильность. Но терпел. И потихоньку мечтал... Потому что собственный магазинчик с уютной квартиркой наверху, пусть и в еврейском квартале, открывал перед ним не только полки и витрины с постоянно востребованной фурнитурой, но и горизонты, детальное рассматривание которых он отложил до возвращения домой, чтобы сделать это на пару с женой, и, как полагается, непременно с водкой. Очнулся Галсан внезапно, когда в канву привычного русского разговора вплёлся непривычный раздражённый иврит. Говорили двое. Из непонятного разговора было совершенно ясно, что старая еврейка ничего им не оставила…
 
По возвращении домой Галсан подробно расспросил жену об обстоятельствах дела и узнал, что двое раздражённых евреев, оставшихся с носом, были никто иные, как родные сыновья старухи… Недолго думая, он навёл кое-какие справки через знакомых в нужной конторе, и когда ему однажды утром прямо на стол вывалились из факса двое знакомых лиц с отпечатками пальцев и сногсшибательной биографией, Галсан, наконец, сдался на уговоры жены, впустил торжествующего Дурбэна  в дом и перезарядил ружьё… Два месяца он прилежно терпел пса в своей постели и уговаривал жену срочно продать магазин. Но та только хихикала, копила деньги на поездку и собирала чемоданы. Она изучала швейное дело, параллельно пыталась что-то шить из журнала "Бурда", возилась с Дурбэновыми прививками и загранпаспортами и была совершенно счастлива. Он помнил её такой лет тридцать назад, когда они только поженились, и потом - лет через двадцать, когда она окончательно смирилась с невозможностью иметь детей и  приволокла домой толстолапого и неуклюжего щенка, наделавшего лужу  сразу, как только его опустили на пол... Да. Галсан любил свою жену. Все эти годы. Любила ли она его – он не знал… Но последние два месяца больше не задумывался над этим вопросом.. Вот и сейчас он сжимал ружьё в руках и пристально вслушивался в темноту... Кто-то подошёл к восточному окну и задел подоконник, Галсан соскочил с кровати и подкрался к стене. Боковым зрением он заметил рядом с собой вислоухого Дурбэна. Пёс смотрел на него, и Галсан  беспрекословно открыл  двери, чтобы увидеть, как охотится волк…
 
Одного из двух братьев Галсан нашёл сразу под восточным окном. Он лежал на боку, с разорванным горлом,  лицом в снег. Вокруг, как в страшном кино,  были намешаны кровь, следы борьбы,  отпечатки ног и огромных собачьих лап. Второго брата Галсан разыскал в лесу, недалеко от лесной сторожки. Его горло также было разорвано, а снег вокруг залит кровью. Собачьи следы уходили в лес, но Галсан не стал преследовать зверя и вернулся домой.
 
Пока шло следствие, Галсан твердил, что застрелил обезумевшего пса прямо на месте преступления, а труп утопил в омуте. В результате убийство было оформлено, как несчастный случай, и всё, что супругам Галсановым оставалось, это отдать пресловутое бабкино наследство в качестве компенсации безутешным закордонным родственникам. Жена сперва заливалась слезами, а потом замолчала. А потом Энэрэл ушла…
 
Часть 2. Дурбэн.
 
…Рассказывает Джордж Смит - зоолог, специализирующийся на волках,  из Международного Зоологического Центра по изучению дикой природы, США, штат Аляска:
 
"В марте 2012 года к нам в отдел пришло сообщение из России, что в республике Бурятия около села Бугульба, расположенном недалеко от столицы, обосновалась стая волков, вожаком которого является огромный вислоухий волк. Заинтересовавшись этим фактом, я отправился в командировку на Алтай, чтобы исследовать и описать неизвестную мне волчью стаю… Добравшись до села Бугульба, я переночевал у местного председателя и наутро отправился в лес. Следы волчьей стаи, среди которых были и собачьи, я обнаружил сразу. А потом нашёл и самих волков. Через месяц стая приняла меня, а через два месяца вислоухий волк позволил, наконец, дотронуться и до себя. Это действительно была большая одичавшая собака, очень похожая на бурят-монгольского волкодава. На ней имелся ошейник, и я предположил, что возможно, у него мог быть и чип. Однажды, когда вожак спал, я осторожно просканировал его и действительно обнаружил в холке номерной чип. Оказалось, что собаку звали Дурбэн и зарегистрирована она была на имя местной уроженки Энэрэл Галсановой, которая в данное время проживала в Израиле. Связавшись с госпожой Галсановой, я рассказал ей про собаку и в ответ услышал только одну фразу: "Спасибо. Ждите…" Мы встретились с Энэрэл в столичном аэропорту и сразу же отправились в Бугульбу. В село женщина заходить не захотела, и мы завернули в лес... Учуяв чужака, стая отбежала на приличное расстояние, но вожак остался.  Энэрэл назвала его имя.  Дурбэн шевельнул хвостом, но остался на месте. Тогда Энэрэл отбросила поводок в сторону, опустилась на колени и заплакала. Дурбэн подошёл к ней, лизнул в щёку и сунул морду под мышку. Так они сидели долгое время… А потом Энэрэл сняла с Дурбэна ошейник…".
 
  Часть 3. Энэрэл.
 
Энэрэл шла по знакомой дороге к дому  и вспоминала… Когда она поднялась на крыльцо и распахнула дверь, Галсан сидел у восточного окна.  Энэрэл вошла в комнату и положила на стол собачий ошейник.  "Я вернулась", - сказала Энэрэл.  И Галсан, впервые за долгие годы, заплакал.