Был обычный февральский вечер...

Был обычный февральский вечер.
Неприметный февральский вечер.
Если вдруг ты его не помнишь -
Я тебя не сужу за это.

Ты играл тогда Мендельсона,
Начал - с Баха, закончил - Листом.
А потом, поборов смущенье,
Я к тебе подойти решилась.

"Вряд ли, - думала я, - ты примешь
Робкой юности восхищенье.
Сколько нас, неприлично схожих,
Твоего вниманья искало!

Ты взглянул на меня - и время
Бег суровый остановило.
Я узнала тебя в хоралах,
И в романсах тебя узнала,
И родные Шуберта песни
Были все о тебе, наверно.

Словом, что было сердцу благом -
Всё в одном тебе отразилось.

Мы, возможно, чуть больше часа
Провели вдвоём у органа.
Но простое судьбы решенье
Обратило минуты в вечность...

Мне казалось, что будет лучше
Поскорее дворец покинуть,
Чтоб не видеть тебя; но поздно!
Что свершилось, уж не изменишь!

Я напрасно тогда пыталась
Сердце разумом успокоить;
От его холодных суждений
Лишь сильней оно загоралось!

И тогда, позабыв о ране,
Из груди я достала сердце
И, бесстрашно справившись с болью,
Положила на пульт органа.

С той поры я над ним не властна;
Ты владеешь им безраздельно.
Иногда берёшь его в руки
И гордишься бесценной жертвой.

Но моё горящее сердце
Долго ты удержать не можешь;
Для тебя оно слишком ярко,
Если видишь его так близко...

А тебе самому известно ль,
Что такое - ходить без сердца,
И, отдав его в дар другому,
Тщетно ждать возвращенья дара?

Не касайся его невольно,
Если так трудна эта ноша.
Пусть лежит оно над пюпитром
И тебе освещает шпильтиш.
Будь уверен: пока живёшь ты,
Не ослабнет ровное пламя.

Если всё же ему случится
Раньше времени вдруг угаснуть -
Не бросай его у дороги;
Унеси аккуратно с пульта
И поставь угасшее сердце
На столе в своём кабинете.

И, склонившись над регистровкой,
Вспоминай, если будет время,
Как ты мне бесконечно дорог.
Пусть гореть оно перестанет -
Память светлая в нём навеки.