Эй, бармен!..

Доползём до первой мы таверны,
Волоча ногами через силу.
Пыль и копоть – странно-равномерно
На одежде уступают место илу.

Доползём до первой мы таверны.
Неудачники. Какие ж мы герои?
«Эй, бармен, плесни-ка! Мне без пены».
Эй, бармен, а можно мне… без крови?

Да нельзя. И горечь поражений
Вдруг сменяется смешным побед экстазом.
Выходили мы без ран из всех сражений?
Было ль это? Кажется, ни разу.

«Эй, бармен, плесни-ка мне с душою!
Горло промочить. Башка суха».
Ты бахвалишься, а я… глаз не открою.
«Эй, бармен. Налей мне до верха».

Осушу. И снова – ближе кружку.
Промолчи. Я даже… не герой.
Вор, убийца. Только вот на мушку
Брать людей так сложно мне порой.

В жилах – порох. В сердце – Дикий Запад.
А на выходе – конь тычется в овёс.
Мне хотелось бы, наверное, заплакать,
Только – чёрт! – и ни слезы не пролилось.

В волосах – песок, одежда в вязкой крови,
Жизнь арканить сложно. Брать лишь боем.
Только те, кто побеждают – не герои.
Только те, кто пожалеют – не ковбои.

Заглушает мысли пианино,
А сомнения опять терзают грудь.
Жизнь ковбоя – бой и кровь, не писанина.
«Эй, бармен, плесни ещё. Совсем чуть-чуть».

30. 06. 2012