Кто я без тебя, Джеф?

Она должна была быть музой до конца своих дней, а не слыть старой падшей аристократкой, пить кубинский ром - паршивое пойло, которое так любил ее муж, танцевать 6-битный свинг Восточного Побережья и никогда не иметь детей во имя фигуры. Ее платья были сшиты по последней моде своего времени и изрядно покрылись пылью, как сединой. Жизнь вращалась вокруг ее капроновых чулок и дыма от тонких противных сигарет, а значит - возле кресла возлюбленного. Он был строптив, холен и улыбчив, она податлива и свежа. Он писал картины, заглядываясь на ее лодыжки и всегда повторял:

- Кто я без тебя, Джо? В этом городе столько пустых людей.

Она всегда выдавала совершенно дикий смешок и целовала его в лоб. Ее летящие одежды отдавались потокам воздуха, когда она кружилась вокруг него и напевала тонким чистым голоском старую кубинскую мелодию. Затем так вычурно затягивалась своей сигареткой и щурила глаза.

А потом его не стало.

Дом увяз в тишине и грязи.

На ней длинная ночная сорочка до пола с такими безвкусными кружевами, от которых ему непременно стало бы противно. Волосы подколоты кистью на макушке, как в старые добрые, а сигаретка, небрежно скручена и пожевана, задвинута за ухо. Она пьет наваристый куринный бульйон, руки по локти засалены и не мыты. Она вытирает губы рукавами, трет глаза и восклицает, глядя на картины мужа:

- Кто я без тебя, Джеф? В этом городе столько пустых людей. Они не знают толк в объятиях. Представляешь, голову на плечи кладут, а сердцами не касаются. Верил ли ты, что возможно такое?

Кто я без тебя, Джеф? Старая дряблая дрянь с дорогими полотнами, темными кругами вокруг глаз и седыми волосами. И в лоб поцеловать некого.
Зачем я без тебя, Джеф?