посвящение поэту Вячеславу Ананьеву - 2

Вот говорят про дружка моего:
он ведь поэт, не от мира сего.
Он до беспамятства горькую пьёт,
до полусмерти сожительниц бьёт,
может быть, даже не верит в Христа,
в церковь не ходит, не держит поста.

Он и при мне часто лез на рожон,
плакал по-бабьи, кидался с ножом.
В общем, такие, как он, – говорят, -
в рай не войдут и в аду не сгорят.

Я говорю: подождите, момент.
Знает его каждый в Люберцах мент.
В литинститутской общаге давно
стали легендой дебоши его.

Да, выпивает. Да, может, и бьёт.
Только, бывает, такое загнёт –
что-то про Волгу и как-то про степь –
так, как хрипящий подстреленный вепрь,
что-то про Астрахань и про сестру.
Рыбу из бредня притащит к костру,
пересыпая смешки матерком.
И оглоушит, подвыпив, стихом,
передавая откуда-то с неб
русской тоски несъедаемый хлеб,
перенимая у голых берёз
мужество стынуть без жалоб и слёз,
пересылая, как сало в тюрьму,
Царство Небесное миру сему