Волчье

Это просто закон.
Это просто такой закон -
прятать в шкуре овечьей прожорливых злых волков,
чьей-то плотью кормя их.
Волокна, хрящи, бекон -
всё, как есть, перемелет зубастая мясорубка,
и сожрёт, не давясь, чтобы вскоре оголодать,
когда новая ночь вынет старые города
из колоды меню.
И опять побредут стада
вдоль реки к водопою.

На каждом стволе - зарубки:
это мания - слышишь ты? - жажда взимать долги.
Грех таким не родиться, но крамола - жить таким,
если верить стадам, собирающим пятаки
и несущим, как дань, их в фарфоровые копилки.
Это мания, мальчик, - поспорить с судьбой на все,
это и одиночество на миллион парсек.
Может, прав был покоцанный жизнью старик-сосед,
говоря, что как волк ни хитёр, но падёт на пики? -

Ты прислушайся, детка.
Прислушайся.
Помолчи.
Он когда-то ведь тоже клыки на толпу точил,
а теперь как у всех всё - давление, и врачи,
и заросшие шрамы - последствия жизни в стае.
Стая тоже ведь стадо. -
Ты, мальчик, об этом знал? -
Каждый - сам за себя.
И на каждом горит цена.

Ты не слушаешь: вижу ж - ярится в глазах весна
волчьим воем.
Но мальчики...

Мальчики вырастают.
И заводят семью, персональных плодя волчат,
уповая на то, что остался размах в плечах
и звериный оскал. Но всё чаще глаза молчат,
и овечья дерюга срастается напрочь с кожей:
время - самый бесстрастный,
бесплатный,
слепой хирург, 
он способен с годами квадрат перештопать в круг.
И уже не сосед, а ты сам остановишь вдруг
молодого зверёныша фразой: "Мы так похожи...".

25.04.14