Буджак

                Поэма
               
              Всем, у кого украла детство
            война, моему поколению,
            посвящаю с любовью и грустью.
          
               
                Глава 1
            ЗНОЙ И ГОЛОД

Горит Буджак под солнцем ярым…
Земля в глубоких трещинах – мертва.
И мир плывёт от зноя пьяный –
Готова вспыхнуть жухлая трава.

Исчезли, сгинули собаки,
Зло шепчет знойный ветер с высоты:
- Спасенье в кухнях цвета хаки…
Что, закрома у Родины пусты?

Идёт-бредёт дистрофик тихо
Без сил, как дух, качаясь, словно тень.
Другой…душа умчалась с вихрем,
Уже без тела встретит новый день.

- Мрут гагаузы словно мухи, -
В Москву трусливый сытеньких доклад:
- Что за народ? Как злые духи –
Сам дьявол приглашает прямо в ад.

…Ведь был хлеб в закромах державы!
Но «на местах» боялись попросить.
В узде руководителей держали:
Рассердишь Сталина и …не сносить!

…Дымит на перекрёстке кухня.
К ней тянутся, остался кто в живых.
Всё меньше тощих, меньше пухлых,
Но…память заставляет волком выть.
                *   *   *
От тех времён – полыни горечь,
Тяжёлый камень вечно на душе.
…Опять из нор ползёт вся сволочь,
Опять борьба с ней – новое туше?
            

                Глава 2
                ПОДРАНКИ

Мы, дети отгремевшей страшной бойни,
Взращенные войной, а не отцами,
Проклятья посылаем мерзким войнам –
Как выжили тогда – дивимся сами.

Кровавые расчесы от чесотки,
Трахомный гной и слипшиеся веки,
Последних хрипов траурные ноты
Остались в нашей памяти навеки.

Ордой голодной, безрассудно дерзкой
Топтали мы законы, спали в сене,
Мы ели, что попало - пахло мерзко,
В дизентерийной умирали пене.

В приют, под крышу чудом мы попали…
Где были няни? Белые халаты?
Внимания и ласки мы не знали –
Лишь голод и вонючие палаты.

…Какая вонь несётся от машины?!
- Там жарят вшей на грубой робе нашей.
(Нам не стирали, нового не шили).
Мы помним это, но не вкуса каши.

Чугунка печь – любимая «буржуйка»,
Тепла источник и надежда жизни…
«Чернушки» клейкой пайку вы пожуйте –
Появится ли сила в ваших жилах!?

Мы мнем «чернушку», делаем лепешки,
Дымком обкурим у чадящей печки.
Вкуснее стало, ну совсем немножко –
А запах от горелого – навеки.

…Вот фото тех времен. Не видно лоску…
Нашла родня и вырвала из ада
В костюмчике в продольную полоску –
Точь-в-точь, как узника из Бухенвальда.

               
                Глава 3
           ТРИ ТАНКА

От центра городка – дорога в гору.
Окраина, ожившая больница…
А дальше – мертвые поля да норы –
Земля четыре года без пшеницы.

Когда-то здесь и кукуруза спела.
В бездонной, ясной синеве звенело
Чарующее жаворонков пенье…
Война, война, куда все это дела?

…Перед глазами  - жуткая картина:
Кровь стынет, волосы поднялись дыбом:
В канаве у дороги, в желтой глине,
Где пахнет гарью, только нет уж дыма,

Стальные великаны «отдыхают»:
Зеленая броня, поникший «хобот»…
И, кажется, что облака вздыхают
О тех, кто пал под вой, железа грохот.

Мы, голодранцы и ничьи сынишки,
Разбойнички, голодные подранки,
Белилами рисованного мишку
Ладонями ласкаем, гладим ранки…

Мальчишки шепчут: - Жизнь была б иной,
Отцы вернулись если бы домой.

                Глава 4
            НАШИ ИГРЫ

Погибли танки, им не снятся сны…
Играть в войну кому-то вдруг запало.
Из злой судьбы несчастные сыны –
«Воюем» до полнейшего запала.

Усталою, голодною толпой
Бредём, передвигая еле ноги.
Что есть, где спать, не знаем -
                хоть ты вой!
И уповать осталось лишь на Бога.

Находкой хвалится средь нас один:
-Блестящая и на патрон похожа.
(Угомонись, находки господин!
Чему ты радуешься, корчишь рожи?)

…Сидим, на чем попало, и молчим
В развалинах «чудесных» школы бывшей.
Как мы, голодные – ничьи
Среди камней шуршат лениво мыши.

Не ведает «орда», что рядом смерть
Таится, скована броней находка,
Секунда – и сметет всех, словно смерч…
В газете будет траурная сводка.

…Направлен и готов убить снаряд.
В подвал поставлен. Он торчит нарывом,
А сверху камень брошен. Вот он, ад!
Затрясся, охнул городок от взрыва.

…Промазала  с Косой! В который раз
Подранкам Смерть опять в лицо дышала.
Глубокий след и шрам больной  у нас -
В измученной душе осталось жало.

               
                Глава 5

           ДОРОГА В БЕСКОНЕЧНОСТЬ

              Война – проклятая обжора –
              Оставила бы хоть детей в покое!
              В огне и дыме от пожара
              Невинное сгорает и святое.

              ...К селу – всего верст шесть от школы.
              Давно осталась позади больница.
              Привычно шлёпают постолы.
              Сквозь степь дорога - трудно заблудиться.

              В кювете танки неживые…
              Отдали все и, словно, отдыхают.
              Идут два брата, не впервые
              О павших грустно, горестно вздыхают.

               Дорогу сократить по полю –
               Так будет ближе к дому и быстрее.
               Ужасно поле - злая воля –
               Держала бой здесь наша батарея.

Воронки, гнезда для орудий…
Вокруг все выглядит сплошным ожогом.
Здесь Сатана имел подручных –
Оплакивать мужей, погибших, женам.

…Лежит, блестит призывно «чушка»,
В лучах сверкает, соблазняет, манит.
Опасная братьям «игрушка»,
Они не знают – смерть сейчас обманет.

- Пошли, устал, - захныкал младший.
-Я есть хочу – ждет дома мамалыга.
- Иди вперед, поешь ты сладко,
Но дома ждут и поле, и мотыга.

Побрел… Второму интересно –
Болванку шевелит, над ней нагнулся,
Осколком по находке «треснул»,
И…поле взрывом поперхнулось.

Где брат? Огромная воронка
Комки земли последние съедает.
Куст дыма отвалил в сторонку,
Расходится по полю, оседает.

На проводах висят лохмотья –
Раскачивает ветер беспокойно.
Меньшой от страха к полю жмется…
- За что детей съедают алчно войны?

Война сорвала плод последний…
Ему б любить и жить беспечно,
Учиться в городке соседнем –
- Шагнул из детства в бесконечность.
               
                * постолы – грубая обувь из куска          
                свиной кожи, стянутой               
                сыромятным ремешком
               
                Глава 6
               
                ЯИЦНИЦА

С любовью вкусно накормить, чтоб мужа,
Жена несёт скворчащую глазунью.
И муж, довольный, сытый даже в «стужу»
Торопится домой к жене-колдунье.

               *   *   *   
Здесь раньше школа процветала
В три этажа и два крыла.
Винтом из черного металла
В синь неба лестница вела.

Над нами галки разгалделись –
( Мешаем им своей возней).
Не зря галдят. Мы пригляделись,
Полезли вверх под самый зной.

На шатких стенах – мы да небо,
Да галок всполошенный крик.
А птицы сверху, справа, слева
Крылами бьют – держись, «старик»!

Сухие прутья. Это – гнезда.
И в каждом – блеск, блеск от яиц.
Они сияют, словно звезды…
- Спаситель наш волшебник-принц?

В тот знойный год – совсем голодный,
Послевоенный год второй…
…Запили дар водой холодной –
Опять спасен мальчишек рой.
             *   *   *
Всю жизнь мне снится та глазунья,
Цвет желтый с белым, нежный вкус.
Спасибо, фея иль колдунья!
- Прошел судьбы терновый куст.

               
                ГЛАВА 7
       
        НАШЕ КИНО

Война лишь только откатилась…
И тих ещё, пустынен, робок,
( В нем жизни мало, затаился),
Буджакский гагаузский город.

За Ялпугом, вдали от центра
Солдатские палатки  млеют
Под знойным и колючим ветром.
День ото дня они тускнеют.

На юге ночь приходит сразу...
Ордой голодной, босоногой
Пылим за городок на базу
Смотреть кино, забыть тревоги.

Экран между деревьев – простынь.
На ней - «Матрос Иван Никулин»
Бьет фрица, чтобы в неба просинь
Мы вскоре из ракет шагнули.

«Джульбарс» границу охраняет –
Не проскользнет басмач-лазутчик.
Ночами темными иль днями –
-«Стой» - остановит окрик звучный.

…Зной отступил, приглушен голод,
И гордый дух Руси витает,
Ведь от румын он спас наш город…
«Зверьков» инстинкты тают, тают…
               
                *   *   *
А мы - забытые сыны
Уставшей от войны страны
Гордились Родиной своей,
И верными остались ей.


             




              ГЛАВА 8

            ПЕРВЫЙ УРОК    

Войне конец. Под зноем пыль струится…
Чуть оживает гагаузский город:
Открыта почта, действует больница.
Дом вместо школы…Незнакомый говор.

Не парты – свежие столы и лавки.
Ученики – юнцы босые, парни.
Пестрят цветные на одежде латки.
Возня, сопенье, как в худой овчарне.

В глазах голодных ни ума, ни страха -
Прошли подростки сквозь войны дробилку:
-Клочок земли запущен и не вспахан,
Кому нужна какая-то «училка»?

Она вошла – не робкого десятка…
Не в первый раз ходить в «атаку» в классы.
На юг призвали от родимой Вятки
Помочь наладить жизнь народной власти.

- Бельмерым, -запись первая в журнале.
Второй твердит: - Бельмерым. Пятый – тоже.
- Они ни слова русского не знают, -
Пронзило, холодок прошёл по коже.

Зовёт уборщицу: - Скажи мне, Маша,
Такой большой посёлок – все Бельмеры?
- Слова совсем им не понятны Ваши,
И трудностей Вам мерой не измерить.

Щебечет Маша, знающая русский:
- Они Вам говорят:- Не понимаю.
Для них родной язык лишь гагаузский,
И каждый отвечает: - Я не знаю!

                *   *   *
Всему истоки есть, всему – начало…
По нраву с детства этот труженик-народ.
Учителей в начале нервы измочалив,
Учеными прославил тюркский род.
               
                Корабль судьбы прибило здесь к причалу…
                С бесхитростным смешался я народом,
                Трагическое пережил начало,
                А был от милой русской Волги родом.


               ГЛАВА 9
          
  ВЫСЫЛКА ГАГАУЗОВ

Темнее только в рукавице…
Бредем «домой» на ощупь, наугад
В гнездо под крону шелковицы
Скорей залезть, заснуть был каждый рад.

Нас ждут на дереве полати…
Заглядывают звезды сквозь листву.
С небес – дневным заботам плата –
Слетает сон – дань тайне, волшебству.

Сквозь сон – зловещее урчанье
То затихает, то крепчает вновь.
Машин зловонное дыханье
Чихать заставило – газ лезет в нос...

С рассветом затаился город
В объятьях крепких мёртвой тишины.
Куда девался южный норов?
Из-за какой такой притих вины?

По конурам забились звери.
На улице – ни теней, ни живых.
В домах распахнуты все двери
Как рты, когда кулак дает под дых.

Гуляет  жутко в доме эхо
Из каждого угла к нам лезет страх,
И мир качнулся слабый, ветхий,
Как будто был на глиняных ногах.

Завален двор: здесь бочки, утварь…
Прошелся жуткий, кажется, пожар.
Где люди? Где встречают утро?
Какая тварь сумела всех сожрать?

В какие списки, люди, вы попали?
Откроет кто волнующий вопрос?
Кого в «расход», кого в морозны дали?
За что? - Ответ через полвека прост…


                ГЛАВА 10

            ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ

Дом опустел – у каждого дела.
Пацан лежит – скелетик после тифа.
(Всё вымела тифозная метла).
Сопит, солому обнимая, тихо.

Протяжный во дворе собаки вой,
Какой-то гул… В матрац больной вдавился.
Инстинкт наш, что от предков, даст ли сбой?
-Заставил сесть. Пацан насторожился.

Качнулись стены – кто-то их трясет…
Полезли трещины все шире, шире.
Что день грядущий городку несет,
Больному, что единственный в квартире?

Осел, прогнулся разом потолок…
Пацан, собрав все силы без остатка,
Свои до печки «мощи» доволок -
Мелькнула мысль: - Не будет здесь осадки.

…Прижат больной обломками к печи.
Дрожит от страха, понимая слабо:
Косой коснулась смерть его свечи –
Спасителя да Ангелов нам славить.

Сбежался, наконец, соседский люд.
Все дружно, быстро разгребали камни.
Вам, люди настоящие, салют!
Всю жизнь свою пишу о вас, – я с вами!


              ГЛАВА 11

             РУБАШКО

На знойной улице пустой,
Где липнет потная рубашка,
Похож на вихрь – замри и стой!
- Несется капитан Рубашко.             

Начальник почты – очень строг.
Всегда при форме, с пистолетом.
Не ходит – крылья вместо ног,
Летает с раннего рассвета.

Он - как пружина. Ростом мал,
Но сила просится наружу.
Он как маяк, он – всем сигнал: –
С рабочим днем наладить дружбу.

У капитана – Генка-сын,
Товарищ наш по жестким играм.
Бывало, что вповалку спим,
А то - деремся, словно тигры.

…Он – старше. Призван отслужить.
Любимой письма пишет часто,
Что без нее нет смысла жить,
И только с ней находит счастье.

В ответ – холодных пара строк
То о друзьях, то о погоде,
Что службы Генки долог срок,
А жизнь уже зовет в дорогу.

…Трагичная догнала весть,
Ударила по струнам-нервам:
Не смог измены Генка снесть-
Увёл себя из жизни… Верным!

              Глава 10
       СМЕРТЬ ВОЕНКОМА

Из космоса летит метеорит
И небосвод вдруг озаряет ярко…
Блеснул, как драгоценный лазурит,
Комрата друг – наш венком Огарков.

Рыдает, стонет полковая медь,
Приспущены знамена в черных лентах,
В Буджакском зное затмевая свет.
(Выносит память горькие моменты).

Мгновенье, стой! Замри, иль трепещи!
Герой войны уходит в бесконечность.
В Берлине выжил – в адовой печи…
- Уносят ангелы в святую вечность.

Полковник и нелепейшая смерть
В одно мгновенье встретились случайно,
На фронте пострашнее круговерть,
А тут – нелепо, глупо чрезвычайно.

…Машина, на подножке – военком,
А ветер-хулиган рванул ворота…
Пройти бы их пешком или броском,
Но…боль и крик… Рыдает рота.

Медали, ордена, гвардейский знак
Уложены на алые подушки.
И столько не видал сухой Буджак
Людей, идущих за лафетом пушки.

…Горит звезда. Блеснет комета вдруг,
В сердцах живых оставит след свой яркий…
Звездой сгорел Комрата верный друг,
Военный комиссар Огарков.


                Глава 11

                КОМРАТ

Он в сердце – южный городок Комрат –
Степи Буджакской знойная столица.
Улыбкой, лаской гостя встретить рад.
Ялпуг хрустальной лентою струится.

Плотина на пути. Он стал искать
Дорогу к югу. Волны, как на море,
Лениво, тихо покатили вспять…
Встречал и я здесь ласковые зори.

…Вот храм Христа. Сияют купола.
Сюда ходил не столько помолиться:
Сиянье меди, лики (им хвала)
Учили жить, в пути не заблудиться.

Ограда. Вот деревья как навес.
В тени – девицы – красота сплошная.
Рядами напоказ – парад невест –
В нарядах, вытканных цветами Рая.

Стоят красавицы, платочки мнут.
Ночами вышивали и гадали:
-Дождемся ли счастливейших минут?
На «выставку» ходить бы не годами.

Напротив, кушмы лихо заломив,
Ребята-женихи. Горды призваньем:
Не их ведь выбирают, а они,
И лучшую найти бы для свиданья.

Нашел… Подруге что-то говорит.
Она ему платок дает украдкой,
Смеется скромно, а лицо горит
Застенчивой, волшебной силы краской.

«Волченок»-беспризорник… Он – нахал –
В кустах сидит и «жертву» выбирает.
Крадется, - лишь инстинкт дает сигнал –
У девушки платочек вырывает.

Смеются парни. Сорванца ли гнать?
Игра стара, пришла она от предков.
Традиции народа… Их бы знать!
Теперь забыто все… Надолго? Крепко?

                *   *   *
Тут память напрягается пружиной:
Чуть ближе к Ялпугу – большая площадь.
Убогий ряд еврейских магазинов,
Худой осел, верблюд, хромая лошадь.

Базар, торговки молоком и хлебом,
И мы – голодное их наказанье
Под синим  раскаленным небом.
(Опять былое требует свиданья).

…"Волчат" ничейных, злых, голодных – стая.
Воруем, не боясь «схватить» по роже.
…Украл, бегу, скорей в себя вливаю,
А банку оставляю на дороге.

           Вместо эпилога

Ты, «новый», сытый, осуждать не смей!
Нет памяти и горше, и дороже.
Попробуй голод выстрадать, сумей!
Как вспомню - и мороз бежит по коже.

Читатель мой, простишь ли ты меня?
Своих воспоминаний сбросил бремя.
И новые стихи в дуще звенят
О более счастливом. Значит – время!

                Комрат – Тирасполь 2005 – 2009г.г.