Всё начиная с чистого

*   *   *      I      *   *   *

Когда свежо — то холодно и дрожь.
А дрожь всегда сопутствует началу.
Дрожь — колыбель земли;
она качала планеты,
окровавленные сплошь;
бросала в космос,
к вОлнам приучала...

И был ледник.

Он шёл сплошной стеной,
сопутствуя свободе обновленья!
И абсолют свободного паденья
Бог-Без-Названья
чувствовал спиной,
не обладая именем и тенью.

В дуэте сине/белого
спроста кодируется свежесть
и прохлада.

Всё начиная с чистого листа
приходит снег.
Судьба его проста:
утратить свою матричную плату
снежиночного
смертного креста.

   *   *   *


*   *   *      II      *   *   *

Когда распнули воду на кресте —
упала в мир
распятая снежинка.

Хребты ломая хрупким пассажиркам,
протопал мамонт...
Стон бежал по жилкам —
и снег хрустел
стоически хрустел...

По-моцартовски — беженкой с небес,
сбежав от раздосадованной няни,
впорхнуть —
и быть раздавленной санями,
свою субтильность выстелив
под пресс!

А снег хрустел.
Стоически хрустел.
Так выл в рассказе инженер-гидравлик,
так шёл на дно
хорошенький кораблик...

Плясала
не на шаре —
на кресте! —
приснившаяся богу-мизераблю
эквилибристка Элли —
крибле-крабле!

Суок крутила сальто...
Пели грабли...

Тлел Айседорин шарфик
на кусте.


                13 мая 2014 г.