Омывая душевные раны,..

 *  *  *


Омывая душевные раны,
Кровь которых всегда горяча,
Видел мир я сквозь грани стакана
И желал я о чём-то кричать.

Мне хотелось заставить всех верить
В то, что жизнь – это тесная клеть,
И далёкий мне чудился берег,
Где легко от тоски умереть.

Представлял я в то время едва ли,
Как быстра наша скорбная жизнь,
Но предчувствий холодная наледь
Уж касалась ранимой души.

Я тогда вряд ли думал о смерти;
Но российской души идеал,
В старых лет поживя круговерти,
Как кувшин, он меня наполнял.

И откуда впитал я ту ветхость,
Ту, чем жил девятнадцатый век?
Может, Чехов меня своей меткой
Полоснул под скрипенье телег.

Он, в пенсне, своим ласковым взглядом,
Будто грусть мне России вручил.
Это я с броненосцем «Ослябя»
Канул в бездну восточных пучин.

И со влажной от слёз бородою
Все святые места на Руси
Исходил я с бедою людскою
И прощенья у Бога просил.

И когда справа, слева – отвсюду
Хлынул враг, как бушующий вал,
Это я, краснопёрый Иуда,
В свою светлую радость плевал.

И в декабрьской мгле бледно-серой,
За предательство гибель суля,
Это мне в номерах «Англетера»
Стала явью тугая петля.

Оттого-то дурман этот сладкий
Рисовал мне иллюзию змей,
Где нет страшной и приторной хватки
Пальцев – толстых и жирных червей.

Оттого-то надсадно и рьяно
Поднимал я гранёный стакан,
Омывал я душевные раны
И кричал, как поэт-хулиган.