Баба Клава

             Каждое утро у нас на работе начиналось одинаково... Молодая девчонка Натаха, закатывая глазки, рассказывала с каким "клёвым мэном" закадрилась, и как он целуется, и где учится; Вера Петровна, поджимая губы, жаловалась на "вампиршу" свекровь, которая из неё всю кровь выпила, а "этот" гад ещё и пляшет под её дудку; Ниночка - задирала юбку и показывала очередные кровоподтёки на ляжках от пинков благоверного... а уборщица баба Клава, облокотившись на швабру, молча качала головой и горестно "вохала".
             Но, сегодня Ниночка пришла с ужасающими синяками по всему телу... пьяный муж-садист избил её черенком от лопаты... В милицию не обращалась, смысла нет - там ему штрафы выписывают, а Ниночке приходится их оплачивать, так как муж нигде не работает.  Тут уж, баба Клава не выдержала:
 - Што ш ты, девк, позволила тах-то издеваться-то над собою?
 - Да, что я могу сделать-то с ним? Ты ж, баб Клав, знаешь, какой он бугай здоровый!
 - Фи-и, нашла бугая... Мово Андрюху видала? Вот тот - бугай, усем бугаям бугай! И пьёть поболе твово Петички... и попередралси со всеми мужиками на деревне. А домой придёть - матом не ругнётся, не то что... знаить, что не прощу. Твой-то привык уж, что ты перетерпишь, да и простишь, а я свово сразу предупредила - не дай бог!
 - Так я ж тоже, сколько раз Петьке говорила, что ещё раз напьётся - разведусь... а ему хоть бы что...
 - Э-эх, головушка моя горькия... не надоть одно и то же повторять мужику, а то он привыкаить и перестаёть вниманию обращать - погудела, мол, и ладно, а он опять за своё. Объяснить единожды надо, чтоба усю жисть помнил.
 - Да, как же объяснить что-то пьяному дураку? А, когда трезвый - всё понимает, кается, прощения просит, говорит, что не помнит ничего... уж и жалко его становится...
 - Во-во! Жалисливая... ну, жалей и дале, пока он тебе бошку-то не свернёть...
             Испуганная видом  истерзанного Ниночкиного тела, Натаха тихо  попросила:
 - Бабулечка Клавочка, расскажи, как ты своего мужа убедила не драться дома?
 - Дыть, я и не убеждала... сам убедилси, что себе дороже сделаить. Он же ш, как пришёл с армии, сразу мене приметил на танцах и заухаживал всурьёз. Бывалоча - до утра наговориться не могли... он жа моряк - и за границаю бувал, чуть ли ни Америку видал. Бескозырку на мене оденить и рассказываить, рассказываить... а я сижу, разинувши рот, ды слухаю. Правда, потом-то оказалося, что служил мой Андрюха на берегу, по обслуге подводных лодок... можить соляркой заправлял или ишшо што... не знаю.Ну, ды ладно. Любовь у нас была до гробу, ну и... поженилися.
             По первости-то, всё было сладко ды гладко... Кругом вместя - и в работе, и в праздники. Вот на празднике-то, женском дне, и случилси у нас конфуз... Андрюха мне гонор свой показал, а я ему - свой. Хто ково называется! Началси-то день, как следоваить - он мине трояк дал, видать из заначки -  мол, купи сама в подарок, что хошь. А вечером к соседям в гости пошли - посидели за столом, песняка поорали, поплясали... пора уж и честь знать, а Андрюха мой запропастилси кудый-то. Што такоя? Глядь, а он с приезжим мужиком базарить во дворе, про походы за бугор брешить. Ну, я его за рукав-то потянула слегка - пошли, мол, домой... а мужик тот-то  на мине как гаркнить, чтоб не лезла, куды не просют... я аж остолбенела! Мой жа ш, вместо того, чтоб вступиться за жену-то, возьми, ды пихни мине... и обозвал всячески... Тольки, не ожидали они, что от обиды такая шмакадявка, как я, взавьюся ды на Андрюху кинуся, как орлица - подножку ему подставила, ды так пхнула, что растянулси супружник мой во весь рост, а пока он сображал, што то-то было, я ж ишшо и уступком его в бок пнула... плюнула, ды домой пошла. А следом Андрюха мой... в хату заходить, рубаху на сибе рвёть и наступаить на мине... "Ты, грить, на ково... я ж тибе в порошок..." и замахаваитца кулачищщем... Ох, и взыграло у мине внутрях! Не долго думая, схватила, что под руку попало (а попалси моряцкай ремень мужнин), ды, изо всей дурацкой мочи, перетянула Андрюху свово через спиняку... от пряжки аж кожа лопнула и кровищща брызнула... Ну, думаю, вот и смертушка моя пришла... всё одно теперича убьёть, так не сдамси ж нелюдю такому! Отшвырнула ремень, руки на грудях скрестила и стою, гляжу на него, как на гниду последнюю... Бей, гад!
             А он, от удара-то, аж задохнулси... Глядить на мине, как на чуду-юду какую, и зубами скрижещщить... Потом сел на стулу и тихо так говорить: - "Ты хоть понимаешь, что я тибе одним пальцем раздавлю?" Я, тоже тихо, отвечаю: - "Понимаю, что осилишь ты мине... но крепко запомни - осилишь тольки один раз, второва не будить... так не одолею - сонному голову отрублю... Потому - бей сразу насмерть, коль не дорога тебе жена!" Дооолго Андрюха молчал... а потом и говорить: - "Чтоб я... когда... с тобой связалси..."
С тех пор так и живём - пьёть и куролесить, где хочить, а дома ни-ни!Тах-то вот!
             Ниночка недоверчиво глядела на бабу Клаву... потом спросила:
 - Но, он же выпивши приходит домой? Я сама видела, как дядя Андрей идёт и еле на ногах держится! Что ж ты, хочешь сказать, что он совсем не безобразничает? Они же, когда пьяные, не помнят, что творят...
 - Нинк, ты как маленькия! Хто тибе сказал, что ни помнють они? Твой, што ля? А то, што ты его пьяного "козлом" назвала, чивой-то помнить... а што сам творил - ни помнить... Э-эх, ты! Святая простота! Не уважаешь ты сама сибе... потому и синяя ходишь.
             Повернулась баба Клава и ушла со своей шваброй... дел полно - некогда язык чесать...