Царство, разделившееся в себе, не устоит

+18
«Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то;
и если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот».
Христос

– Ах, Пастор! Вы теперь главарь страны! – визжали от счастья
церковные дамы с синдромом Майдауна.
– В Вашей Ангельской, миротворческой руке, оранжевая морковка толще
всех морковок мира! Вы – наш Герой!
Пастор скривился, как будто съел сгнивший зелёный лимон, и промолвил:
– Не толстый Я… Я уже х*ею! Ой, простите, не та идея – худею Я.
Ну, в общем – охудеваю. Одерживаю победу!
– Браво, браво! Победа будет за нами! Всё свяжем на земле, и Бога
за морковку поймаем. – Оргазмировали толпы Протестующего Люцифера.
Глаза его Херувимского тела вращались подобно стёклам в трубе калейдоскопа,
мириады ртов клокотали, дышали как жабры выброшенных на раскалённую
сковородку рыб. Жуткое зрелище мнимой Свободы.
Из зала вышла пожилая дама, и змеиным голосом прошептала за кафедрой:
– Поздравляю!.. Поздравляю спасённую Артемидой Ифигению Таврическую.
Скоро мы и до града библейского Мосоха доскачем! Они ждут нашу радость.
Народ в безумном счастье стал крушить зал.
– Счастье! Свасти! Спасти! Спас! – восклицала Содомская орда. – Свастибо!
Спасибе! Спасёт нас Бес! Ибо кто дарит такую свободу, как не падший Велес!
Ангелы Незримой Любви Всевышнего отступили. Пред их глазами, в кривых зеркалах,
в замедленном движении – отвисали губы людей, круговращение их жабьих зрачков,
летящие жёлтые слюни и кровь… Они убивали себе подобных.
Толпа была забетонирована, замурована в замкнутом помещении.
Они больше не могла вынести в мир свою ненависть, и кромсали друг друга.
Михаэль сказал Габриэлю: – не спорил я с Сатаной и ранее, ибо знал, что царство
его разделится, и не устоит…