Воспоминание о лете

Где ты сумрачное лето?
За окном – бездушный май
стынет солнцем не согретый
в окруженьи птичьих стай.

Ни листочка, ни цветочка –
встали мы на полпути.
То ли радости отсрочка,
то ли горе впереди.

Оттого и остановка –
силы надобно собрать.
Кто их знает этих ловких:
может десять, может рать,

может, пактом прикрываясь,
темной ночью точит меч
то ль потомок самурая,
то ли вор – бандит сиречь?

Кто их знает? Май на старте
призамешкался чуток:
по небесной водит карте
хилым пальчиком росток

примороженной сирени.
А за маем что? Июнь.
Жаркий, солнечный, без тени,
лучезарный – трижды сплюнь,

чтобы лето нам не сглазить!
Помнишь цифру двадцать два?
Помнишь в гусеничной грязи
стала черною трава?

Помнишь кровью захлебнулся
заливных лугов простор?
Помнишь?... Мой отец проснулся,
с плачем выскочил во двор.

«Глупый хлопчик – мальчик милый,
шо ты плачешь? То ж война.
Только в нас могутней силы,
хлопчик, целая страна.

Мы ж их танкам задавим,
мы ж их пушками забьем», -
так вещал сосед-татарин
тем июньским жарким днем.

А Николка моложавый
убежал в военкомат.
Мать его за ним бежала –
позабыл он сала шмат.

А грузин – Вано, конечно, -
собирался не спеша:
«Ахашени» - вкус черешни –
выпил, добрая душа,

с корешами на прощанье,
спел на славу «Сулико»
и жене дал обещанье,
что уйдет недалеко,

ненадолго – возвратится,
заслужив в бою медаль.
Пела весело синица,
не заглядывая вдаль.

И отец отца собрался
на недолгую войну.
«Ну, на что ты старый сдался!» -
говорит жена ему.

А старик молчит как рыба
(дед у нас всю жизнь молчал),
собрался: «До встречи, Рива» -
как умел, так побежал.

То ли долго собирался,
то ли ноги подвели –
военком над ним смеялся:
«Дед, твои давно ушли.

Не расстраивайся, старый,
скоро кончится война.
Без тебя одним ударом
расколотим немцев на».

И пришел домой печальный
мой тогда уж старый дед.
И пылал июнь прощальный –
жарче не было и нет.

И горели солнца руны.
И отцовский старший брат
был еще живым и юным –
ни ребенок, ни солдат -

горевал совсем по-детски:
без него пройдет война.
И варила баба клёцки,
та, которую не знал,

та, что мне была прабабкой
в ту июньскую жару,
та, что где-то в старых тапках
в Бабьем проклятом Яру…

Нынче май подзадержался,
пробуждая в сердце сны.
Лето выпадет не жарким.
Бог с ним – лишь бы без войны.