Открытки в небе

Как часто вижу я сон, гипотетический сон...
А. Розенблюм

На этом свете нет печальней повести, чем повесть о пропавшей в Лете совести
А. Шадрин

I

Все это случилось во сне и, видно, довольно давно:
Закатное солнце и мы, одетые в школьную форму,
Пятнадцать советских детей, мы были тогда заодно,
И даже во сне наше единство казалось гордым.

Задание было такое – послать открытку на небо,
Мой одноклассник Митька первым пошел к турнику,
Я позавидовал втайне, думая: «Вот так и мне бы»,
Когда, раскрутившись, он прыгнул...
и каждый подумал: смогу!

Когда же пришла моя очередь, сразу все понял:
Мне не достать до небес, извиваясь на брусе.
Но остальным я соврал, что наш друг – алкоголик,
Который не смог повзрослеть...
так я попросту струсил.

II

Сам факт того, что «власть» – это служащие,
Максимально ограниченные в своем борзении,
Вызывает у русского скотника только ужасы
И диссонанс в государственном построении.

Нарушаются связи, традиции, суть вещей,
Дает резкий сбой тысячелетняя иерархия,
Кренится фундамент нации, от святых мощей
Исходит настойчивый вопль спасти монархию!

Тихие люди перестают быть тихими, и мещане,
Которых еще вчера держали за яйца кредитами,
Уже сегодня под окнами губернатора закричали.
В толпе говорят, что есть раненые и убитые.

Институт семьи как ячейка на деле зависимая
Перестает нести функцию на него возложенную.
Тут же срочно созванная экстренная комиссия
Решает, что церемониться более не положено.

Жены бросают мужей, называя последних трусами,
Сыновья плюют на отцов, выходя на площадь.
И уже видны машины с красными плюсами,
А данайцы выводят со свастикой синюю лошадь.

Сплошная стихийность, энергия бессознательного,
Но ближе к сумеркам все чаще мелькают каски,
Зловещие памятники смотрят непроницательно
В немом ожидании нового Новочеркасска.

Прямо на Кремль с треском падают спутники, и главное:
Встает недвижимо по всей стране производство!
В общем, катится по наклонной вполне себе плавно
С любовью закрученное до срыва резьбы уродство.

Кому это надо, скажите, любезные други?! Паника!
Но соврал Интернет, что восстали в соседней камере.
Черную масть херачат? Что слышно? И слово Папику:
Там, сограждане, идет притеснение русской матери!

III

Утро. Улица Ленина. Прошло тридцать лет.
Полгода, как Митька погиб на Майдане.
Вся моя новая жизнь – лицемерье и бред.
Ловлю я открытки теперь лишь в граненом стакане.