про смерть в один день

«И сказал человек: вот, это кость от костей моих, и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа»(Бытие, гл. 2, ст. 23)

"И я поняла, он - мой. Будто выбрала дыню на рынке". © "когда Гарри встретил Салли"



То, что я хочу спать с этим мужчиной, как минимум, ближайшие несколько часов, а как максимум, всю жизнь, я поняла через пять минут после знакомства.
К утру следующего дня у меня в голове в подробностях была спланирована наша свадьба. А к вечеру я знала, что больше никогда не посмотрю ни на кого другого.
В общем, за неделю – мы с ним прожили около 60 лет, воспитали детей, внуков, и, как водится, умерли в один день. Идеальную жизнь с любимым омрачало только одно «но» – её не было.
Не смотря на это, даже в  реальности я была невероятно счастлива: бабочки в животе, тараканы в голове – всё как положено.
Каждое утро я просыпалась за полчаса до будильника: жарила оладьи, варила кофе... И видеть его довольное лицо  было охренительным кайфом.
За завтраком мы болтали о всякой ерунде, смеялись и строили планы на вечер. Потом он уходил на работу, а я ещё долго сидела за столом и улыбалась, как идиотка.
Музеи, театры, речные трамвайчики, парки – мы только и делали, что гуляли. Ноги у меня опухали  так, что в обувь не влезали –  я разувалась, и ходила босиком. Странное дело, но именно тогда я и полюбила гулять пешком.
– Почему они так странно руки держат? – Мы зависли в Третьяковке в зале с иконами.
– Крестятся.
– Крестятся тремя пальцами, а здесь два.
– Так ты посмотри, сколько лет образам. Их ещё до реформы Никона писали.
– Как ты это всё в голове держишь?
– Да умная я просто! – я строила серьёзное лицо, он смеялся.
Ему нравилось со мной разговаривать. Нравилось рассказывать про сделку с голландцами, которые никак не могут подписать договор, про то, что «чёрные» совсем оборзели, про то, что никак не может найти общий язык с младшим братом.
– Да напейся ты с ним, вот и всё!
– Не пьёт он. Разговаривать отказывается. То, что он с нами в кино сходил – вообще чудо.
– А со мной вот разговаривает.
– Да я сам офигел, честно говоря. Когда ты его улыбаться заставила, я чуть в эскалатор не врос.
– Просто я клёвая…
Иногда я  засыпала прямо во время разговора. Просыпалась за полчаса до будильника…
Совершенно меня не стесняясь, он расхаживал по квартире без верха. Стоило ему отвернуться, я начинала изучать его спину, а потом  утыкала глаза в тарелку,  и в подробностях представляла, что бы могла с ним сделать прямо вот на этом столе. Или подоконнике. Да даже на на трёхногом стуле, если уж на то пошло! Но, конечно же, не делала ничего. Просто прикоснуться к нему  уже было испытанием. На дружеское похлопывание по плечу,  я, обычно, решалась около часа.
Любила его без памяти.
Когда однажды ночью он выжал газ до упора, я неожиданно поняла, что совершенно не боюсь скорости. Всегда боялась, а тут вдруг перестала. Меня вжимало в кресло, но я точно знала, что пока он рядом, ничего плохого не случится.
Когда мы были в храме Казанской иконы Божией Матери, я умоляла всех святых, чтобы у него всё было хорошо,  и чтобы мы ещё встретились.
А потом я улетела.
Девять часов в самолёте с сухими глазами. И ещё два часа, чтобы добраться из аэропорта домой.
Когда, наконец, дверь за мной закрылась, я закричала. Плакать не могла. Я орала так, что соседи забарабанили в стену. «На *** пошли, уроды!»  – заорала я им в ответ.


За неделю  мы с ним прожили около 60 лет, воспитали детей, внуков, и, как водится, умерли в один день