Воздержание

               
          I
Территорию бурной любви,
Территорию буйных романов,
Словно известью страсть отбелив
И как рыбу на сеть прикарманив,
Будешь думать: как время росло,
И поэтов безумие тоже,
Чтоб поставить на кон ремесло,
Ничего не желая итожить.

Просто выпала карта как грусть,
Как смятенье тоски и распятья,
Где, как Лота жена, обернусь: -
Как же сам-то я с ними не спятил!
Не спалил свою жизнь, как сарай,
Сухожилий садовым не срезал;
Что рубашку бы смог застирать,
Но чтоб так – приобнять себя трезвым?!...

Пульс прослушать, к душе подключась,
Уловить сердцевину вопроса: -
Кто ж стоял над тобой при свечах,
Как подкидыша в бездну не бросил?
Не бранился, не слал на весы:
Чья тут чаша на «соль» перетянет?
Как последнюю тварь навестить,
Не чурался за шрам от братаний!

За откинутость фейса назад,
В чьих зрачках к тебе спрос не копился.
Поименно собратий назвать –
Как подельников сдать под копирку.
Так с продлённою группой на час
Задержавшись в столовой от школы, -
Разве мог ты в себе не начать
Разбирательство, - с детством нашкодив?

Как косилкою б – срезать с ресниц
Запоздалую тяжбу с искусством:
Не вторично в купели крестить,
А веками во взглядах отсутствовать.
Находить чью-то прядь от волос
И стоять столбняком от призвания:
Как же раньше всё это звалось,
До эпохи крутого названивания?

До всемирной включённости в сеть
С рыболовной отдачей на Господа,
На иглу сообщений подсесть,
Над собой позволяя господствовать.
Оттянуть не режим до нуля,
Ретушируя панику вбросами, –
Но с какой ты мне стати далась
Донимать твою статность вопросами?!

Брила б ноги, ходила б в кино,
Тусовалась с Московскою шатией.
Что ж тобою был взят как в конвой
Свои годы, как дёсны, расшатывать!
Ты откуда, как морок, взялась?!
С гончим порском в облавах не значилась,
Вся текуча в руках, словно власть,
Opus Dei лишённая начисто.

Уходила по локоть в любовь,
Обживалась с осиновой стратами,
Не замкнув своё сердце в любом,
За любым, как за вёслами, скрадывалась.
Три вагины сменив за сезон,
Гардероб у Цереры заказывала.
Пока весь урожай не свезён,
Волновалась – как гей с одноразовым.

Может быть, под разломом коры
Шли народы селиться по градусам,
Под холодною плазмой кроить, -
Чтоб, как викинги, сбором порадоваться.
Государства от немцев не ждал.
Уходил в глубь лесов одомашниваться.
Пред паденьем великих держав
Сама жизнь мне казалась обманщицею.

За Троянскую доблесть – в навоз!
За Казанскую прихоть – на выселки!
Сколько б трутней с европ ни навёз –
Голыдьбою глаза словно высекли!
Так вот с клиросов – в норы крота,
Под прикрытием званного вечера,
Как с блинами б чащобы глотать –
Рваным ртом Пугача не отвертишься.

Чтоб папоною б снег прикрывал
Рудоносные жилы с овинами,
Дух бродяжий нацелясь в провал,
Пред способностью быть – сдетонирует.
Недостаточность Русской земли –
Не в правительствах, с правом нас выдоить, -
Но чтоб собственный дух заземлить:
Приспособиться к жизни по выгоде.

Я снимал с тебя отрасли дня,
Словно сёла с насиженным пастбищем,-
Планку душ из стропил приподнять,
За которой ты вечно опаздываешь.
Я снимал тебя с возраста плеч,
Табуретку подставив – чтоб выше быть –
Твой колодезный образ совлечь,
Пока пробкой мозги не повышибли б.

Я б входил по берцовую кость
В Пифагоровы россказни с числами,
Если б сердце твоё увлеклось
И за кражу крыла не отчисли ли б.
Ни чего б я в руках не намыл,
Опрокинутый в степи клондайками,
Даже если весенний Таймыр,
Как берцовую кость обглодаете.

Ничего не хочу ни читать,
Ни накачивать душу под ниппелем.
Я не то что другим не чета –
Просто время Московское вытерпел.
Просто разум отпрянул, как тать,
За кудыкины горы снять пробою,
Чтоб себя же в себе наверстать,
Коль чужим уже был Симферополю.

Так, в обычных делах инвалид,
Как с коломенской крыши подкошенный,
Не хватило, чтоб время взвалив,
С матроснёй февралями выклёшивать.
Чтоб с китовым усом на сносях,
За дворянскою немочью девочек,
Как пугливо черешни скосят, -
Сам не знал, со стыда куда денешься!

Наставлял меня Пан на свирель,
Свирепея от шелеста юбок;
Пока воздух вечерний сырел,
Мелким бесом травы убаюкивал.
Наставлял: быть любви что в бою
(как Алкея взять силою Сапфо).
Только здесь не о том я пою,
С полведра у груди чтоб посапывать?!

На короткий прицел не возьмёшь
Вислоухое счастье – быть первым.
Вот и входишь порывами в мощь,
Как княжна в равелине запрела бы.
На границе Эпох отстояв,
Забродивши по горло амбициями,
Принимаешь прозрачную явь;
Что в апреле не скосит влюбиться мне.

Надо б что-то решить про себя:
Есть ли смысл ешё брюки утюжить-то,
Иль пора, как песок, проседать,
Наполняясь Литейскими стужами.
Кол осиновый в музыку вбить,
Орган речи в дно «яблока» встраивая:
Семь развилок свильнуло с судьбы –
Не закончить бы жизнь, как в Сараево. –

То и это – как дух – отойдёт
С клоунадой арктической совести,
И приличный поэт – идиот –
Предписанье прочтёт: не высовываться.
Не вбивать нафталинную чушь
За несмятую простынь по августу. –
Словно глетчер – в ладонь научусь
Пробиваться, во вне не показываясь.

             II

Здесь сбывается то, что не ждёшь,
Забывается – чем были живы.
Соблазнённый в падежный падёж,
Я ль вложил динамит в свои жилы?!
Я ль смиренно опеки не ждал?
Не глотал анаболики странствий? –
Неужели всемирный жандарм
Поудобнее в кресле устраивается?!

Неужель мне теперь не пройти,
Не проехать без повода к рискам,
Где застигнут врасплох прототип, –
Атрибут к Абсолюту подыскивают.
Прииск кончен. Зачищена мгла.
Слой сознанья разровнен, как граблями.
И спасибо, что жизнь помогла –
Чтобы свет дальше слов не проглядывал.

Коллапсируя жмёшься к себе:
Всё понятно до боли с догматами:
Где-то в атомах срок отсидев,
Вне рентгена решишься доматывать.
Экзистируют вещи, как мы,
Но немы за смолистой отдачею.
Чтобы внешность в себе прокормить,
Вещьмешок за спиной озадачивает.

Красоты ль я держусь натощак?
(ни тарелки до ножниц под розами).
Видно, цикл с дежавю истончал,
К семантическим снам расположенный.
Так вот азбуку утром в детсад
Провожаешь с грудным назиданием:
- Чтоб чей дядя, как слон, не достал –
Со смартфонов в участок дозванивайтесь!

А Морфей пусть при мне подождёт:
Романтический слоган расследовать.
Ни к чему б нам бродить под дождём
Обручать себе ноги браслетами.
Пусть смежаются стрелки часов,
Под ресницей стада проплывают;
Чтит кузнечик живой часослов
На подножке глухого трамвая.

Где за ворот (с Азов) заложив,
Выползают приматы из арок,
Оставляя свой след (еле жив) –
Что и так с собой время связало б.
Синхронический срез бытия
Ходит с лейкой – как дачник в Волыне:
Чтоб Единое частью объять –
Время волит от дел не отлынивать.

Мы давно как в воронки внутри,
Где растёт напряженье, как в хоре;
Где муссоном свой взгляд завитринь –
Как в сбербанке на вклад застрахован.
Очевидность находит как тишь
И копается мышью в отходах,
Когда камнем в окошко влетишь
Отчужденье своё оприходовать.

Руки выбросив в нервную сеть,
В дестипалую мякоть нащупываешь,
Словно Рихтер, на струны подсев,
Жизнь как праздник с селедкой под шубою.
До-ре-ми устаёт коротать
В электронный загул с обормотами,
Где течёт твоя жизнь мимо рта,
Словно чеслюсти думать сработались.

Кто смотрел в это стадный инстинкт
С абрикосовым сердцем под ставнями,
Тот, быть может, чуть больше постиг
Что за паспортом к телу приставлено.
Птицеферма обслужит надел, -
Чтоб кудахталось проще под крыльями. –
Под Челябинском, маски надев,
Полбулыжником чуть не накрылись мы.

Кто смотрел в это тёмное дно
Из молекул воды… - видел затемно,
Как апостолам видеть дано
Этой физики курс занимательной.
Кто ж смотрел и не видел ни зги,
Кроме силы любви и объятий, -
Для таких, видно, звёзды зажглись,
Чтоб предметно в пути обстоятельствовать.

Кто ж провёл свои годы, как Брут,
За предательством видя знак качества, -
Словно к стенке к доверью припрут,
Столбовые дороги раскачивать.
По каким бы лекалом свой день
Не задумал по выкладкам разума, -
От душевной тоски обалдев,
Не возьмёшься без рифм пересказывать.

Как на запах кинолога друг,
Припущу свою шерсть до свидания,
Где – хоть в чью-нибудь жизнь да вберут –
Меж коленями счасть выдавливать.
До крапленой черты знать в лицо,
Что за время с мизинца ты сбросил.
С дна колодца обняться с крыльцом,
Завязав воротник себе в бронзе.

Коридором прощённых продлён,
В непрощённое время вступаешь,
Где орланом планирует «Дрон»,
Всю ответственнось сняв с экипажа.
Где вербуют и греют курки,
Прижимая к груди Валтасара,
Пока сходятся в точку круги
Чьи-то семьи чтоб смертью застало б.

Запах гари в разбитых домах
(электронному веку ли вровень?) –
Руки вверх пред судьбой подымать
Распугавши ворон от жаровен.
Так цикличность не знает лица –
Просто горсткой случайных протонов
Подвязалась весь мир пролистать
Перед спячкой влюблённых в Платонов.

Вроде игр подставных обезьян
С пусковой установкой за пальмами –
Только ль то пережить обязал
Пред экраном чтоб свет не запамятовал!
Агрессивней способности быть
Может быть лишь способность не верить:
Имя Бога отбросив как быт,
Воспитать в себе умного зверя.