Дай нам Бог, чтоб войне не бывать

У меня работа такая-
Старикам помогаю в быту,
В магазины хожу, убираю
И готовлю для них я еду.
Подопечные - милые люди,
Ведь старик, как ребёнок уже,
Что - то скажет и тут же забудет,
Улыбнётся, тепло на душе.
Елизавета - судьба поражает,
Ей лишь пять было перед войной,
А война началась, не бежали,
У них папа был очень больной.
Помнит, как появились фашисты
И приказ - За провинность расстрел!
Молодых собрАли всех быстро,
Увезли, кто хотел, не хотел.
И в семье её было два брата,
Близнецы - увезли в никуда.
Их искать пыталась когда - то,
Но не видела уж никогда.
Жили в Ровно, своя была хатка,
Пару курочек было, коза...
К ним фашист повадился: " Матка,
Млеко, яйко! " - и смотрит в глаза.
Взгляд колючий и дети боялись,
Залезали на печку гурьбой,
Семь их было, в живых остались
Лишь она, да брат Веня хромой.
Полицаи житья не давали,
Чисто черти, но без рогов,
По доносу их многих угнали,
Вот ведь нелюди,  хуже врагов!
Полицаи, бендеровцы были
Лютовали, боялся народ,
Стариков и детей не щадили,
Порубали семью на компот.
Про тот случай она рассказала,
Слёзы сами катились из глаз,
Отложила спицы ( вязала )
И продолжила грустный рассказ:
" Вспоминаю и жутко до боли
Словно в сердце вонзили кинжал
Вся погибла семья только Коля,
Один Бог знает, как убежал.
Побежал поцанёнок до ветру,
А бендеровцы в хату, скоты!
Он всё видел, лишь несколько метров
Отделяло его от беды.
Слышал крики, сестрёнки кричали,
Страх и холод сковали в тот час,
Он молчал, только зубы стучали,
Слёзы боли катились из глаз.
Что он мог семилетний ребёнок?
Он стоял и смотрел, как они,
Развернув малыша из пелёнок,
Головой о косяк...Упыри.
Мать кричала подбитою птицей,
А бандит рубанул топором...
Мальчик видел их злобные лица,
Труп отца с перекошенным ртом.
В нужнике простоял он до ночи,
Бездыханный почти и седой,
Да душой растерзанной в клочья,
Перелез через тын* чуть живой.
Он не плакал, смотрел не моргая,
А в глазах пустота и печаль.
И за что ему доля такая?
Он смотрел в одну точку, молчал.
Мать - метелица с ветром всё скрыли
И к утру не осталось следа
Жили люди - бандиты убили
Вот такая постигла беда."...........
Поднялась, взялА кружку, таблетки,
У плиты я стояла как раз:
"Вкусно пахнет как! Дай мне котлетку."
И продолжила этот рассказ:
"И мои - то погибли все тоже,
Мы не чаяли даже беды,
Побежали на луг в день погожий,
Что бы щавля нарвать, лебеды.
Я пошла, да брат Веня и Коля.
С той поры он жил с нами, молчал.
Солнце грело, тепло было в поле,
Где - то дятел по веткам стучал.
Черемшу** ели, как было вкусно,
Рот щипало, но всё ничего,
Возвращаться домой, как ни грустно,
Надо было. Набрали всего.
Метров двести прошли, может больше,
Кто считал эти метры тогда?
Дымовая полоска всё больше
Надвигалась на нас, как беда.
Прибежали, а там, Боже правый,
Дом соседей горит, рядом наш
И огонь, как цветок жёлто - алый,
Распускается, шире метраж.
Занялся рядом третий пожаром,
Заколочены окна и дверь.
Мы искали своих, только даром.
Сотворить мог такое лишь зверь!
Так втроём и ютились в сарае,
Удалось кое - что нам спасти.
Там и наши пришли. Праздник в мае...
Что напутала может? Прости.
Уже многое я и забыла
И не хочется мне вспоминать.
Много жизней война погубила.
Дай нам Бог, чтоб войне не бывать!"

*тын - плетень на который вешали крынки для молока и служивший забором.
**черемша - дикий чеснок.