После первой

************
Ниже приведен отрывок из замечательного рассказа М.Шолохова «Судьба человека»

«...Так  вот  этот самый комендант на  другой день после того,  как  я  про
кубометры сказал, вызывает меня. Вечером приходят в барак переводчик и с ним два охранника.  "Кто Соколов Андрей?" Я отозвался.  "Марш за нами,  тебя сам герр лагерфюрер требует".  Понятно, зачем требует. На распыл. Попрощался я с товарищами,  все они знали,  что на  смерть иду,  вздохнул и  пошел.  Иду по лагерному двору,  на звезды поглядываю,  прощаюсь и  с ними,  думаю:  "Вот и отмучился  ты,  Андрей  Соколов,  а  по-лагерному -  номер  триста  тридцать первый". Что-то жалко стало Иринку и детишек, а потом жаль эта утихла и стал я  собираться с  духом,  чтобы глянуть в  дырку пистолета бесстрашно,  как и подобает солдату,  чтобы враги не увидали в последнюю мою минуту,  что мне с жизнью расставаться все-таки трудно...
     В комендантской - цветы на окнах, чистенько, как у нас в хорошем клубе.
За  столом -  все  лагерное начальство.  Пять человек сидят,  шнапс глушат и
салом закусывают.  На  столе у  них  початая здоровенная бутыль со  шнапсом,
хлеб,  сало,  моченые яблоки,  открытые банки  с  разными консервами.  Мигом
оглядел я всю эту жратву,  и - не поверишь - так меня замутило, что за малым
не вырвало.  Я  же голодный,  как волк,  отвык от человеческой пищи,  а  тут
столько добра перед тобою...  Кое-как задавил тошноту,  но  глаза оторвал от
стола через великую силу.
     Прямо  передо  мною  сидит  полупьяный  Мюллер,   пистолетом  играется,
перекидывает его из руки в  руку,  а  сам смотрит на меня и не моргнет,  как
змея.  Ну,  я  руки  по  швам,  стоптанными каблуками  щелкнул,  громко  так
докладываю:   "Военнопленный  Андрей  Соколов  по  вашему  приказанию,  герр комендант,  явился".  Он и спрашивает меня:  "Так что же,  русс Иван, четыре кубометра выработки -  это много?" - "Так точно, - говорю, - герр комендант, много".  -  "А одного тебе на могилу хватит?" -  "Так точно, герр комендант, вполне хватит и даже останется".
     Он  встал  и  говорит:  "Я  окажу  тебе  великую  честь,  сейчас  лично
расстреляю тебя за  эти слова.  Здесь неудобно,  пойдем во  двор,  там ты  и
распишешься".  -  "Воля ваша",  -  говорю ему.  Он постоял, подумал, а потом
кинул пистолет на стол и наливает полный стакан шнапса,  кусочек хлеба взял,
положил на него ломтик сала и  все это подает мне и говорит:  "Перед смертью
выпей, русс Иван, за победу немецкого оружия".
     Я было из его рук и стакан взял,  и закуску,  но как только услыхал эти
слова, - меня будто огнем обожгло! Думаю про себя: "Чтобы я, русский солдат,
да  стал пить за  победу немецкого оружия?!  А  кое-чего ты не хочешь,  герр
комендант?  Один  черт  мне  умирать,  так  провались ты  пропадом со  своей
водкой!"
     Поставил я стакан на стол,  закуску положил и говорю: "Благодарствую за
угощение,  но я непьющий".  Он улыбается:  "Не хочешь пить за нашу победу? В таком случае выпей за  свою погибель".  А  что  мне  было терять?  "За  свою
погибель и избавление от мук я выпью",  -  говорю ему. С тем взял стакан и в
два глотка вылил его в  себя,  а  закуску не тронул,  вежливенько вытер губы
ладонью и  говорю:  "Благодарствую за  угощение.  Я  готов,  герр комендант,
пойдемте, распишете меня".
     Но  он  смотрит  внимательно так  и  говорит:  "Ты  хоть  закуси  перед
смертью".  Я  ему на  это отвечаю:  "Я  после первого стакана не закусываю".
Наливает он  второй,  подает мне.  Выпил я  и  второй и  опять же закуску не
трогаю,  на отвагу бью,  думаю: "Хоть напьюсь перед тем, как во двор идти, с
жизнью расставаться".  Высоко поднял комендант свои белые брови, спрашивает: "Что же не закусываешь,  русс Иван?  Не стесняйся!" А я ему свое: "Извините, герр комендант,  я  и после второго стакана не привык закусывать".  Надул он щеки,  фыркнул,  а  потом как захохочет и  сквозь смех что-то быстро говорит по-немецки:  видно,  переводит  мои  слова  друзьям.  Те  тоже  рассмеялись, стульями задвигали,  поворачиваются ко мне мордами и  уже,  замечаю,  как-то иначе на меня поглядывают, вроде помягче.
     Наливает мне  комендант третий  стакан,  а  у  самого руки  трясутся от
смеха.  Этот  стакан  я  выпил  врастяжку,  откусил маленький кусочек хлеба,
остаток положил на стол.  Захотелось мне им, проклятым, показать, что хотя я
и  с  голоду пропадаю,  но давиться ихней подачкой не собираюсь,  что у меня
есть  свое,  русское достоинство и  гордость и  что  в  скотину они  меня не
превратили, как ни старались.
     После этого комендант стал серьезный с  виду,  поправил у себя на груди
два  железных креста,  вышел из-за  стола безоружный и  говорит:  "Вот  что,
Соколов, ты - настоящий русский солдат. Ты храбрый солдат. Я - тоже солдат и
уважаю достойных противников.  Стрелять я  тебя не буду.  К  тому же сегодня
наши доблестные войска вышли к  Волге и  целиком овладели Сталинградом.  Это для нас большая радость,  а  потому я великодушно дарю тебе жизнь.  Ступай в свой блок,  а  это тебе за  смелость",  -  и  подает мне со  стола небольшую буханку хлеба и кусок сала.
     Прижал я  хлеб к себе изо всей силы,  сало в левой руке держу и до того
растерялся от такого неожиданного поворота,  что и спасибо не сказал, сделал
налево кругом,  иду к  выходу,  а сам думаю:  "Засветит он мне сейчас промеж
лопаток,  и  не донесу ребятам этих харчей".  Нет,  обошлось.  И на этот раз
смерть мимо меня прошла, только холодком от нее потянуло...
     Вышел я  из комендантской на твердых ногах,  а  во дворе меня развезло.
Ввалился в барак и упал на цементованный пол без памяти. Разбудили меня наши еще в потемках:  "Рассказывай!" Ну,  я припомнил,  что было в комендантской, рассказал им. "Как будем харчи делить?" - спрашивает мой сосед по нарам, а у самого голос дрожит.  "Всем поровну", - говорю ему. Дождались рассвета. Хлеб и  сало  резали  суровой  ниткой.  Досталось каждому  хлеба  по  кусочку  со спичечную коробку, каждую крошку брали на учет, ну, а сала, сам понимаешь, - только губы помазать. Однако поделили без обиды...»
************

Вчера, видимо, ко Дню Победы, показывали потрясающий старый фильм «Судьба человека», который, к сожалению, в последнее время по телевизору показывают редко…Он относится к тем замечательным старым фильмам, которые можно смотреть неоднократно, заново переживая и проживая увиденное. И по мотивам одного из самых ярких эпизодов этого фильма неожиданно написалось это стихотворение. Оно представляет собой просто попытку пропустить через себя впечатление от этих удивительных по своей силе, запечатлённых в памяти кадров …Кадров о Человеке. Человеке удивительной силы духа. Одним из тех, благодаря которым была выиграна эта страшная Война...
Эпизод из фильма, источник youtube - https://www.youtube.com/watch?v=0MHBWlc45DI

Что ж, наливай, час прОбил, ибо
Замкнуться должен жизни круг.
Я выпью за свою погибель
И избавление от мук.

Я не страшусь. Научен небом:
Не плачь, не бойся, не проси.
Ты подаёшь краюху хлеба.
Нет, после первой закусить

Отказываюсь. Наливаешь
С улыбкою второй стакан,
Наполнив доверху, до края...
Секунды длятся, как века...

Смерть медлит. Добрая примета.
Пью долго, стоя. Не спешу.
ЦелА краюха. Стопку эту
Я ею вновь не закушу.

Ты изумлён. Наполнил третий.
Поставил предо мной на стол.
И музыка играет где-то.
Рука твоя сжимает ствол.

Вкус горькой обжигает глотку.
Мне б не упасть и не заснуть.
Кладу краюху. После водки
Я отщипнул всего чуть-чуть...

07-08.05.2014