Синьория

Скупив пачку открыток,
Дитя реформ и прогресса,
Ты движешься в стае вечных бойскаутов,
Что так и поседеют в цветастых майках
И больших дорожных кроссовках.
Отдыхая от внешней жары,
Преодолеваешь широкие ступени
И разместившись на мраморном полу,
Вполне демократически, в духе мирового порядка,
Глазеешь со всеми, больно крутя шеей,
На гигантские выпады кистью
Известнейших мастеров,
И внимаешь трепетно гиду, тараторящему по-итальянски.
Немцы довольны. А японцы пусть щурят глаза.
Потом выбираешься вон, в такой же древний предзальник,
Который пересекает европейская общественность
В летних вольготных шортах.
Там ты с трудом подхватываешь в зеркало с ручками*
Потолочные жирные росписи,
Что обрушиваются тебе в руки
Градом золотых и телесного цвета плодов.
Чуя их увесистость, напрягая бицепсы,
Полагаешь себя подмастерьем великого живописца,
Что вот так, мимоходом, но старательно,
Забросал потолок райскими садами,
Из-за кустов которых вышла потом
Великая французская революция.
Отсюда скорее наружу, под ставни
Заплесневелых узких каналов.
По их дымным свинцовым водам
Выгребал второпях Казанова,
Тема вошедшая в ХХ век уже
Как "дым над водой".
О, воды зеркал и твердость протоков,
Держащих легко гондолы!
По ним продвигались синьоры
В парче с секретных собраний,
Теперь же шмелем оголтелым
Скользнет шалый случайный турист.

*Туристам дают в руки зеркало, чтобы рассмотреть потолочные росписи.