Гражданин Мира

.


Иногда я лаю, но никогда не спорю.
Спор – эт.ведь игра в последнее слово:
       прав, кто последним втиснулся
       и это вот, как бы истина.

            Но что есть истина?

Два нектара Вселенной – и тьма, и свет
от рождения есть именно тьма и свет.
Я смотрел свидетельство о рождении –
досточтимые! последнего слова в нём нет!
       Есть первое и единственное:
       для тьмы – тьма, а для света – свет.


Я прячусь в бочке от непогоды
и от счастья молчу;
в моём кувшине две жизни, обе –
по самое не хочу.
На звук мешаю вино с водою,
впотьмах и под рёв грозы;
меня нисколько не беспокоят
вопросы пропорции или лозы:
совпадение варианта с матрицей –
всё равно, как четверга с пятницей,
             всегда никакущее!
Так что, для этого ада, бури, сумятицы,
       я смешал вино наилучшее,
                и…
спорьте, хоть насмерть, господа сомелье!
        Бочку только не разнесите мне.
           Я же, выпью за ваше сухое
                – будем здравы! –
                белье.


И вот солнце!
Я выхожу под небо над головой,
я смеюсь:
                – Диоген, опомнись!
Неужели всё это с тобой!
           И великий мир,
           и усердные боги
на такой короткой, как цепь дороге!

Счастье моё! разве мне
                спорить с тобою?


Иногда между нами
                встаёт человек на коне;
       конь играет сбруёю,
       человек же – бессмертного Бога
       и требует от меня подыграть…
       Вбить в мой пифос свой пафос.
Опасен.
Но я всегда отвечаю просто:

        – Не закрывай мне солнца.
Два золотые рога
                зовут тебя умирать:
       баранье упрямство, упорство
       и желание прободать
                целомудрие
       клином последнего слова…

Но нет последнего слова!
         есть первое и единственное.


Я не спорю; не сотрясаю основы;
        не пунцовею от вымысла.
И за это меня не очень-то любят,
много врут, называют псом;
бочку мою – конурой, а цепь
сравнивают с воплощённым злом.


                Что ж!
          Пусть так и будет.
              Пёс так пёс!
правда, не павловский,
                со слюнявою фистулой,
                но –
лающий яростно, взахлёб и до слёз,
                сторожевой
                пёс
                истины.


                конец

.