Тать

Последняя на свете тать!
Но метишь в госпожи.
А как ещё тебя назвать
Классически, скажи?

За что ты хочешь нападать, -
За замок помпадур?!
За что ты хочешь убивать, -
За супер маникюр?!

Вот так и Троцкий воевал,
За пачку долларей.
За них он русских убивал
Безжалостно людей.

И пот со лба не высыхал.
Устал мертвецки он,
Когда к расстрелу подписал
Десятый миллион.

Он  думал спрятаться потом
Средь мексиканских скал.
Доволочить свой век тайком,
Как изгнанный шакал...

Но за свою Отчизну-мать, -
Растрёпанную пусть, -
Тогда сумела постоять
Разгневанная Русь.

Притих в дому продажный зверь
За океанской мглой.
За рвами ров, за дверью дверь,
За стражником - другой.

И провалился  штурм слепой…
В сто тридцать два ствола.
Охрана выиграла бой -
Такой она была…

Но ни один такой «герой»
Удачей не блеснул;
От мести русской и святой
Ещё не ускользнул.

Там был фанатик сталинист,
Сторонник жёстких мер.
Агент, кристальный коммунист,
Испанец Меркадер.

Прошёл сквозь стены, те, что сплошь
«Герой» навозводил,
И ледоруб, как в масло нож,
Вглубь черепа вонзил...

И вспомнил, гад, в последний миг
Не лица сыновей,
А похоронный плач и крик
Казачьих матерей.

Лицо Есенина, как лик,
Мгновенно пронеслось,
И каждый колкий его стих
Вонзился в ту же кость…

Один удар по голове
И месть совершена.
Вздохнули матери в Москве,
Вздохнула вся страна…

Так знай же, проклятая тать, -
И в адской жарке той
Ты будешь русских вспоминать
Погубленных тобой!