Из послевоенного детства

   Мы жили в большом двухэтажном доме на улице Орджоникидзе. Сейчас этих домов нет, они остались в моей памяти. Наша казённая квартира была на первом этаже, было четыре небольших комнаты и кухня с печным отоплением. За водой надо было идти два квартала до колонки с коромыслом и вёдрами.
  В совсем крохотной комнатёнке жил мой дядя Саша с женой Соней и маленьким сыном Аликом. Мы, семья из семи человек,  занимали две комнатки. И тётя Нина жила тоже в отгороженной маленькой комнате.
    По вечерам собиралась на кухне вся родня. На столах стояли керогазы.
     Как я не любила ходить за керосином! Мама давала старенький полуржавый битончик,  и надо было идти в керосиновую лавку. Мне казалось, что все смотрят на меня и на мой битончик, я шла,  не поднимая глаз, сгорая от стыда, не осознавая, что просто взрослею.
    На кухне перед печью на большой сковороде мама жарила пирожки с мясом. Они скворчали, когда она их переворачивала с одного поджаренного бока на другой. А когда мы их ели, то по рукам бежал горячий сок.
      Вечером отец с дядей Сашей сидели на кухне и обсуждали свои мужские дела,  вспоминали войну. 
   А мы лежали на полатях и слушали. Отец прошел войну до Германии в пехоте, а дядя Саша был танкистом. Я не помню их сильно пьяными и не помню матерщины. Любимым ругательством дяди были слова «японский бог». Он был от природы талантлив и писал картины маслом, пейзажи. Именно от него я узнала, как грунтуется холст, какие нужны краски, как их можно смешивать.
   А мы разглядывали отцовские шрамы. Под глазом было пулевое ранение навылет. Он сказал, что снайпер целился ему в переносицу, а он случайно повернул голову. Израненному в руки,  ноги и голову, ему суждено было вернуться, чтобы появились на свет его дети, в том числе - я , а потом -  мои дети и мой внук, чтобы продолжился род людской.
   Это было моё послевоенное детство, в котором  помнится почти единственное ситцевое платье голубого цвета с красными ягодками и крылышками. И как я старательно наглаживала его чугунным тяжёлым утюгом. И каким же лакомством был ломоть хлеба, посыпанный сахарным песком!
  Это было детство без взрывов, потому что наши отцы и матери выстояли, пронесли на руках, на плечах своих тяжкие испытания и верили в Победу.