Честь гимназистки

Барышня в шляпе, втянув марафет
С плоскости зеркальца, глазом моргнула,
С утра  был судья, до обеда торгпред
Профессия древняя так затянула.

Под грузом дурмана легкая дрожь
По телу и мыслям ее встрепенула,
Рукою поправила мамину брошь,
Да так элегантно, что всех обманула

Какая походка и стать балерины,
Не зря в институт благородных девиц
Когда-то давно прямо с детской перины
Отдал ее стацкий советник-отец

Чин пятого класса, князь и гофмейстер,
И дочь по наследству княгиней росла.
Каким же красивым был Зимний и Питер,
В то время Нева без Авроры текла.

Семнадцатый год, расстрелявший дворец,
Ордой оборванцев площадь заполнил,
Ноябрьская буря смела первый снег,
Что кровью невинной фактуру испортил

Кололи усердно штыки батальон
В грудь и живот, ведь по штату он женский,
Всю ночь пулемет решетил гарнизон,
«Максим» или как там его по немецки.

Без устали бил защищавших Монарха,
В последний царя - Николая  оплот.
Стрелял по России, в лицо патриарха,
В случайно оставшихся дам и господ.

Терзал пролетарий девиц благородных,
Насилуя стаей ,корсеты срывал,
Как с плеч офицеров златые погоны,
Историю лаптем мужицким топтал.

Была уничтожена честь гимназистки,
Расстрелян отец мужиком во дворе,
Кровь голубая в помоев очистки
Хлынула с пулей в его голове.

Чекист подобрал, видно сжалился сука,
Юность девчонки женив на себе,
А дальше пускал извращенец по кругу:
Окурки ей в грудь, кулаком по губе.

Бил и все тешился, немощь бодрила.
Копилась в той девочке редкая злость
И вот это зеркальце, что ей дарила
Сестра, жаль убита, сейчас они врозь.

Дорожкой насыпан на нем марафет,
Как тот первый снег, по сигналу Авроры,
Вытоптал лаптем мужик старый свет
По новым для всех и кровавым законам

Втянула девица, дурман краснотой
В румяна на щеки выступил краской,
Правой сначала, левой ноздрей,
А к ляжке наган был привязан подвязкой

Уж полдень прошел, вот за дверью шаги,
Усталый чекист от расстрелов плетется,
В мыслях его были только враги,
Он их убивать никогда не уймется.

Дверь поддалась, приоткрылась со скрипом,
В кожаной кепке, звезда с Ильичом,
Взглядом убийцы с оскалом звериным
Ударил девчонку с порога бичом

Слегка отвернулся на пол оборота
Усы и бородку свои расчесать,
Вдруг выстрел и хлещет кровавая рвота,
Девчонка решила стрелять, убивать

Поруганным телом, что целой обоймой,
Его решетила не раз и не два,
Застыл пистолет и она произвольно
Контрольный всадила, меж глаз за отца

Тело чекиста осунулось сразу,
Сдулось ,как буд-то мешок на полу,
Выдав раздавлено хриплую фразу:
«Я в Бога не верю, гореть мне в аду»

«Гори» ,- она тихо сказала сквозь зубы,
Взошла на окно и шагнула вперед,
Четвертый этаж, крепко сжатые губы,
Там ведь за гранью семья ее ждет.

Так грациозно, как только умела,
Без страха в глазах, словно с ней кавалер
Вальсирует в воздухе белого снега
На тот благородный, девичий манер

29-30.04.2014