Мертвые, как языки

Вавилон построил Навуходоносор Второй.
Будет и на нашей улице траур.
И если путь мне преграждали стеной -
Она оказывалась  брандмауэр.

Корабль терпит крушение,
Но терпению приходит край.
Пес послушно  носит ошейник.
Но предпочитает  - лай.

Душа болит – значит растет…
Значит теоретически – она есть.
Жизнь - не сахар. И не мед.
И это она может тебя съесть.

Шанс сорвать джек-пот ниже,
Чем умереть в очереди за билетом.
Жизнь бессмысленна, как лыжи
В сочетанье с асфальтом с  летом.

Крысы бегут с коробля на бал.
Евангилие написал Воннегут.
Акелла промазал, Вильгельм попал.
Бруно – пламя, а Цезарю – Брут.

Мальчик, который кричал «ВОЛК!» - охрип.
Воскрешение противоречит термодинамике.
Самое грязное у свиньи – это нимб.
Ним она роет желуди в полисаднике.

Вселенная плоска, как доска,
Будто на нее наступил Гуливер…
Будто ее раздовила тоска,
Камбале как были подавая пример.

Кричать под. окном «люблю» -
Что пинать мертвую собаку.
Что самому лезть в петлю,
Гвоздикой в петличку фрака.

Но мужчины делают первый шаг,
Первыми как правило и уходять.
Если глядеть в горизонт, то флаг
Первое, что видно на параходе

И последнее что тонет в толще, 
Иипуская «SOS» и скрипя винтом.
И чем ближе Когно, тем тоще
Танец, исполняемый животом

На дне лужи, в грязи кювета.
Бога нет, как Зубной Феи.
Но тот, кто посеет ветер,
Пожнет по весне не шалфеи…    

Ветрянное танго коверкало
Гладкую поверхность Рубикона.
Как в каждой слезе есть зеркало,
В каждом детском рисунке икона.

И если Бог и должен быть каким-то,
То в каждом Христе  - Варавван.
Коридорами этого лабиринта
Меня всегда вел океан.

Не знаю, есть ли он на самом деле,
Но в приступе раздирающей тишины,
Останавливая стук клапана в теле,
Я, клянусь, слышу ровный рокот волны.

Губы с хрустом трещат по швам,
Высунув язык лабрадором,
Коридор превращается в храм,
Притворившейся коридором.

Жизнь в темноте притупляет взор,
Ведь солнце проглотил кайман.
Вселенная затихает, как вор,
Что лезет за словом в карман.

Я вижу изнанку мира:
Дырки, заплаточку, шов.
Что нельзя устроить пира,
Не наломавши дров.

Все пушено с молотка, 
Времени суждено истечь,
Жизнь слишком коротка,
Чтобы ее беречь.

Это не похоже на безумие,
Я откуда та просто знаю,
Как строить у подножия Везувия,
Как жить, идя по краю,

Что запах новорожденных ягнят,
Не похож на запах бекона,
Что обязательно позвонят,
Если сидеть у телефона,

Что богомол победит паровоз,
Ведь он грозно топорщит лапки,
Вот поезда и идут под откос,
Как любимая вещь на тряпки,

Что клозеты  пахнут  розами,
Как зима -  Эверестом.
Исцеляй себя розгами,
И найдешь свое место.

Под каждым кустом таится байбак
И над каждым из них зреет небо.
Небо – последнее, что  видит флаг,
Корабля, угодившего в невод.

Что Серебряная пуля убьет ВеерВольфа,
Даже самого угрюмого,
Даже самого что не на есть Адольфа,
Даже самого Шекельгрубово!

Что Запретный плод был совсем другой:
- Висит груша – нельзя скушать.
И под какой бы я не стоял стеной.
Карфаген должен быть разрушен                2 мая 2014