На последний день апреля

Здравствуйте, Майкл!

Ваше финальное «слов не надо», а также не укрывшееся от моего внимания «не хочу анализировать», использованное Вами позавчера в рецензии на стихотворение Анны, отчего-то запали в душу. Поэтому на сей раз я, пожалуй, не стану распространяться о том, как мною читалось – и на какие мысли наводило – это конкретное произведение. Хотя не скрою, что сам стишок, несомненно, порадовал. Однако, с другой стороны, просто лайкнуть – явно не мой метод, а потому позвольте всё-таки порассуждать хотя бы на пограничные темы.

Главное, что сразу бросилось в глаза при прочтении этих четырёх строф, – это прям-таки дымящееся отчаяние. Причём несмотря на то, что сам автор – во всяком случае, мне так показалось – пытается уверить как раз в обратном. Но Вы же (в том числе по роду основной деятельности) наверняка знаете, что оценка собственного состояния, озвученная самим больным, не всегда верно отражает реальное положение вещей. Вот я и решил, что, возможно, Вам будет небезынтересно, что я думаю по этому поводу. К тому же, Майкл, Вы тот редкий человек, с которым данный вопрос можно обсуждать без каких-либо утомительных предисловий. Ибо Вы точно пребываете в теме – и в плане терминологии, и в плане умения внимать моим чудачествам. А значит, грех не воспользоваться моментом и не поговорить об отчаянии как таковом. Держа в уме стих, разумеется. Помнится, мы уже не раз вспоминали о человеке как о синтезе двух полярных элементов. Это были всевозможного рода бинарности a la душа/тело, возможное/необходимое, временное/вечное и пр. Продуктом каждой из перечисленных бинарностей всегда является некое отношение, которое, в свою очередь, снова относится к самому себе. Это и есть пресловутое «Я» (или, если угодно, индивидуальный дух), то бишь отношение к чему-то, что и так уже является отношением. Оно-то, собственно, и есть арена отчаяния. Если коротко, то отчаиваются вовсе не в чём-либо, но как раз в этом самом реальном Я – а точнее, в том, что оно не совпадает с Я идеальным. Ведь отчаиваясь, допустим, в текущем политическом положении, отчаиваешься, конечно же, не в нём, но в себе, оказавшимся так или иначе к нему причастным. Это сугубо духовное явление, в котором человек непрерывно пребывает в экстремальном положении. Да, отчаяние как таковое связано с сознанием – ибо, повторяю, речь идёт о Я, – однако из этого вовсе не вытекает, как уже было сказано выше, что каждый отчаявшийся таковым себя осознаёт. И связано это, в первую очередь, именно с недостаточным пониманием индивидом своего духовного предназначения.

Ладно, я могу очень долго разглагольствовать на обозначенную тему, но нужно как-то соотнести всё это с Вашим стишком, где было замечено отчаяние. Добавлю, кстати, что оно присутствует в каждом, поскольку является тотальной категорией среди человеков, – так что ни Вы, ни я исключениями не являемся. Так вот, для лучшего освещения настроения, соответствующего этому стишку, я не стану рассматривать гнездящееся в нём отчаяние через призму свободы (а свобода, как известно, проявляется в чистой диалектике двух категорий – возможности и необходимости), но предприму попытку порассуждать о Я как о синтезе конечного и бесконечного. Эта пара в данном конкретном случае более интересна. Потому что становление предполагает (в разрезе обозначенной бинарности), что, с одной стороны, человек стремится ввысь, то есть запускает Я в бесконечность, тем самым удаляя его от себя, но с другой стороны, параллельно, он и приближает его как конечное. ЛГ, о котором речь, не исключение. Итак, я возьму на себя смелость предположить, что именно здесь, в стишке, такого рода равновесие нарушается как раз из-за крена в сторону бесконечности. Просто в противном случае, то бишь если б герою бесконечного не доставало, налицо были бы совсем иные симптомы. Ибо отчаяние конечного проявляется во всевозможных формах этической слепоты, которая всегда старается прикрыться интеллектуальными или эстетическими вывесками. Например, когда любовь к родине ставится выше любви к истине (что на длинных стратегиях самой родине, естественно, тоже во вред). И так далее. Ведь у человека, увязшего в конечном, непременно атрофирована духовность. Он ориентирован больше на мир, на окружающих, чем на этику, а мир и окружающие, понятно, крадут его Я – и в конце концов такой, с позволения сказать, субъект попросту забывает, что значит быть человеком. К слову, риторический евангельский вопрос «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Марк 8;36) относится именно к рассматриваемой ситуации. Само собой, всё это более чем достаточная предпосылка для отчаяния. Однако ЛГ Вашего, Майкл, стихотворения точно из другого теста. Причиной его отчаяния является перекос в противоположную сторону – в сторону бесконечности. Причём главным катализатором в этом процессе является не что иное, но воображение, которое уносит в призрачные дали. Ваш ЛГ отчего-то решил, что он и так уже бесконечен (хотя золотая середина синтеза, повторяю, в оптимальном соотношении двух этих начал). Иначе говоря, потому-то герой и не способен погрузиться в Бога, что недооценивает роль конечного, – и это очень даже заметно, несмотря на отвлекающий манёвр второй строфы. Понимаете ли, когда баланс между абстрактным и конкретным нарушен, возникает вполне предсказуемый диссонанс. И это тоже одна из форм отчаяния. Естественно, она – во всяком случае, для меня точно – выглядит гораздо привлекательнее (я бы даже сказал – элегантнее), чем отчаяние конечного, но факт остаётся фактом. И смысл этой рецензии – взглянуть на стишок через призму диалектики. Что я и попытался сделать. Надеюсь, Вы не против такого подхода. Просто я подумал, что поэтических изысканий на тему отчаяния и без меня хватает, но вся беда в том, что поэты ни черта в этом не смыслят, но лишь позволяют самому отчаянию вопить от своего имени. Не спорю, может, высокохудожественный вопль и является настоящей поэзией (в подобной классификации я не сильно разбираюсь), однако лично мне кажется, что в такого рода настоящей поэзии толку мало, – вот я и решил сменить подход. Подытоживая сказанное, посмею предположить, что качество, которого более всего, на мой взгляд, недостаёт Вашему ЛГ, – это как раз воля, выраженная в конкретной форме. Ибо воля, застрявшая в бесконечном, смещает акценты и переносит всё уже в какой-то потусторонний мир. Оттого-то я и поразился сгустившемуся здесь отчаянию. Но для того, полагаю, и существуют стихи, чтобы мы чему-то поражались и пытались – хотя бы изредка – сформулировать то, что же нас в этом поразило. Хотя вполне возможно, что Вы сочтёте всё сказанное мною за полную чепуху.

С уважением,

Максим Седунов   05.05.2014 22:00   •   Заявить о нарушении