Деревенские посиделки

Живу как в страшном сне и удивляюсь,
какому  черту душу продаю.
За маленький окурок улыбаюсь,
и в пояс  за стакан благодарю.

И докурить не "Кэмэл" предлагают,
да и в бокале не искрит шампань.
Отмерив ровно , честно наливают
какую-то сельмаговскую дрянь.

И ничего,я млею от дурмана ,
салакою дешевой  закусив.
Окурки быстро прячу по карманам
глаза от умиления скосив.

На мой стакан с вином глядят с тоскою
хозяева , что  уже месяц пьют.
И нужно встать и унести с собою,
да ноги мои что-то не идут.

А помнится коньяк не допивала,
армянский обожая лишь разлив.
"Мадам  Клико" в фужере оставляла,
небрежно ,чуть для вида пригубив.

Теперь уже давно не до "Шартрезу"
хмелею от дешового вина.
Боюсь вот только со скамьи не слезу
и вряд ли доберусь домой одна.

Напрасно бьюсь в словестной перепалке,
в хмелю дарю всем сестрам по серьгам.
А сердцу вдруг то холодно , то жарко
ему потом раскаяньем воздам.

Хозяин захмелевший ходит графом,
и про люовь икая говорит.
Одна бутылка спрятана за шкафом,
Он нежным ее взглядом сторожит.

Пока никто не лезит шибко в драку
следит  хозяйка за столом сама.
Старухи нажимают на салаку,
оставив пьющим по глотку вина.

Забыт  фуршет с красивой сервировкой.
Былую жизнь с изящным хрусталем.
мне вспоминать  и страшно и неловко,
пусть будет все давно забытым сном.

Допив в стакане мутные  остатки,
в слезах уткнулась в теплое плечо.
Такой родной давно знакомой  бабки,
ей зашептала в ухо горячо.

О правилах изысканного тона,
о скатерти накрытой серебром.
О шарме  коньяка "Наполеона"
и о коктейлях , поданных со льдом.

Крестясь ,  старуха слезы вытирала,
глядя мне с тихим ужасом в глаза.
И в бок толкнув хозяйку, прошептала,
не  наливайте больше , ей нельзя.

Потом  хозяин  вытащил  трехрядку
и заиграл , волнуясь и сопя.
А мы плясали с бабами вприсядку
частушки нецензурные вопя.

Убрали миски с пряною салакой,
в консервных банках плавали бычки.
Окончилось гулянье мелкой дракой,
на синяках лежали пятачки.

И кто-то провожал меня до дома,
в чужой фуфайке,шапке набекрень.
Нас радостно облаял пес знакомый,
Был самый первый  Новогодний день.

А впрочем мне теперь одна малина,
ту жизнь клянуть иль эту не принять.
И выпив три таблетки анальгина,
легла в свою холодную кровать.