22. Имя

 Неловкость рук и пряность ночи.
 Краденные у битв часы
 Мы тратили, как между прочим,
 Как клали жизни на весы.

 Я - на войне, и я так... счастлив!
 Сгорая от стыда, я злюсь,
 Кусая ногти, чтобы счастье
 Не отпугнуть мозолью рук.

 Оставь их, раны, - кровоточат
 Они от боли, не от мук
 Слепой любви моей. Как хочешь,
 Я разверну полки вокруг,

 Я напишу иероглиф - имя
 На торсе собственной рукой.
 Пусть так зовут меня другие,
 Но хриплый отзвук - только твой.

 И по счетам для этой ночи
 Я нахожу десятый дом.
 У правды нашей гаснут очи.
 Забыто имя - в толстый том!

 Как хорошо, что свой гербарий
 И библиотеку - шум страниц, -
 Ты там, в Конохе все оставил.
 Иначе не хватило б спиц

 Колесам тысячным обозам.
 Но для шиноби честь и долг
 Сбираться в час, без сна, без позы,
 И, налегке вливаясь в полк,

 Не тратить время на обеты,
 Не рисовать черты, и лиц
 Запоминать лишь для банкетов
 Размытый образ небылиц

 Победных празднеств, и скитаний
 Вновь начинать унылый ход
 Из долга, чести, расставаний,
 Смертей, убийств, убийц, забот.

 Но эта ночь потерь не знает.
 Я выронил из рук свечу.
 Пусть воск расплавится, растает -
 Любви нет меры к палачу!

 Палач ногой во тьме болтает,
 Ему давно пора к врачу.
 Я не шучу. Не заживает
 Раненье слева по плечу...

 И бледность рук, и кожи тонкость
 Запомнит истинный гурман.
 Теперь любовь - искусный повар.
 Палач - обман. Палач - обман.

 И ночь, утаенное время
 У дней, в войне своей сырых,
 Я завещаю тем, кто имя
 Прочтет на досках гробовых.

 То имя, что расшито кровью
 На шелке кожи на живой.
 Нетрудно разгадать, в чем дело:
 В ноже и ране ножевой.