О том о сем

               х х х

Варю себе кофе. Домашний очаг –
опора державы и мира.
В глазах у меня … нет, скорее в очах,
раз стиль наподобье зефира
напыщенно сладкий…  в очах питиё
вздымается бурой короной.
Я пью за последнее счастье мое –
за промедленье Харона.
               
               
               х х х

Обычное женское дело,
привычная каторга – ждать.
Прапращурка это умела,
и бабка, и тетка, и мать.

Наукой разлуки от веку
просолена вся моя суть.
Езжай, если хочется ехать.
Вернуться ко мне не забудь!


              x x x

Август – зрелость лет и лета.
Если до автопортрета
вознесла бы меня спесь,
я сказала бы, что это –
жар полуденного света
и холодный охлест ветра –
мой автопортрет и есть.


               
              х х х

Нет у меня иконы,
чтоб отвести беду.
Выгляну за окно я
и помолюсь на звезду.

Мне помогая, свечи
осень под ней зажжет.
Станет немного легче
жить в високосный год.


              х х х

Нина Петровна, мой врач участковый,
сказала мне строго: "Больная Либкова,
я запрещаю вам волноваться.
Лежите дома и принимайте лекарства".

И такая она была озабоченная.
такая маленькая и такая беспомощная,
что я накапала ей и себе Вотчела,
и выпили мы с ней за здоровье общее.


              х х х

Ох, январская кашица –
снег с водою пополам,
а синюшный свет кружится
исключительно у ламп.

Круг спасательный, а долга
своего не признает.
Так и грохнуться недолго
с поэтических высот!


             х х х

Дует ветер в нашу сторону –
вот такой у ветра стих,
всем щелям оконным поровну
роздал от щедрот своих.

Освежил меня до ниточки
самозваный доброхот.
Я скажу ему "спасибочки"
как зуб на зуб попадет.