Иные виденья

мы доели последний батон и допели все песни
в тишине размышлять о своём, говорят, интересней
самолёт круг за кругом парит над вчерашней весною
или вот: корабли... и вода шелестит за кормою
поцелуй на щеке, на губах, и луна светит в лето
по бильярду шары... и фигуры, и старости нету
нет ни смерти, ни склок, лишь дорожка из лунных осколков
и подарки лежат, и родные опять возле ёлки
самолёт над горами, реками и серым туманом
и лицо улыбается там, далеко за экраном,
расплывается всё, пляшут буквы, мешая творенью,
сладкий сон... хорошо... но приходят ИНЫЕ ВИДЕНЬЯ:

*.                *
                *

чёрная женщина, острая грудь и рельефный зад
правой рукой чешет спину, а левая - между ног
слышно в начале строки: "в долгий путь!" а потом - "назад!"
вот, и приехали - клочьями рвётся от ветра смог
колкие шпили, копьями тычется в небо твердь
башни империй, немое светило надето на кол
там, где конец у строки, поджидает, вестимо, смерть
сокол кружит, но на солнце он гол, как сокол

*.                *
                *

выход метро, незнакомый знакомый район
странные здания, шпили на мачтах колонн
множество залов, зелёный в саду лабиринт
и без дверей в небеса поднимается лифт
вид открывается, тянет безудержно вниз
шаг, и висишь на руках, жалко узок карниз
в комнате - люди, негромкие речи и странная грусть
завтра - расстрел, и нельзя убежать, если я не проснусь

*.                *
                *

труа пьес в старой спальне, три зеркала будто одно
раньше жили тут баре, их время давно утекло
но в осеннюю полночь свечи загорается свет
и выходит из зеркала призрак, и ищет, где дверь в кабинет
и спадают вериги... бесшумно, неслышно в тиши
открывает он книги, и кружатся в танце они
стелажи словно стены у крепости прожитых лет
загорается надпись, что смерти воистину нет

*.                *
                *

не молчи и не прячься за стенкой, а лучше мне двери открой
ты б попробовал сам колотить днем и ночью дерьвянной ногой
и кричать, что платить по счетам надо в жизни за все -
и что ногу зажарил и съел, и за счастье простое твое
не молчи и не прячься! готовься к расчету за каждый должок
что не дал, пожалел, позабыл, растерял, не сберег
что - "зверинная морда"? а сам то собою хорош?
открывай! все равно никуда от себя не уйдешь

*.                *
                *

кто взойдёт на парящий - летящий град
по плечам, головам, по сердцам, бобам
тот поступит немедля в отряд негритят
что стоят на линейке, внимая там
нежной музыке сфер, им Гомер - пример
и судьба - облака, окиян - отец
и взмывают спокойно от дум и дел
искупаться внизу, где вода - свинец
вот, конец у считалки, венец дорог
у кисельных у рек берега - творог
девять лун, кладенец, золотой песок
и последний глоток, и прощальный рог
а на синем на небе - сияет град
а на море - воронка и смотрит гад
и ни скорби, ни боли, ни мук, ни драк
и ни шагу назад, и вперёд никак

*.                *
                *

а под белый кафтан нацепи на кольчугу знак
чтоб тебя распознать, когда с неба сорвешься вниз
по местам! из метро выползает гадюкой враг
а в глазницах домов ухмыляется хитрый лис
злись - не злись! рвет стрела провода и смысл
гаснет свет, словно занавес, руки мрак
опустил... из столицы выходит слизь
все на нет, и крадется корявый страх
ах, как весело будет... и трубы играют, держись!
и друзья, и враги, как один, уже все на местах
понеслись! так меняется жизнь на жизнь
а потом... будет город стоять в цветах

*.                *
                *

а на небе лимонном в плащах свинцовых
на огнях и мечах бились два дракона
красношёрстный с Востока и с оком синим
с белоснежных полей и озёр России

и горела вода, и смыкались стены
застывала слеза, заплетались вены
мчалось время назад, а потом - по кругу
и на брата шёл брат, ну, а друг - на друга

и косила коса, и не знала счёта
и, зажмурив глаза, шла вперёд пехота
красна кровь с образов придавала силу
и косила коса, целый век косила

а как гром отгремел, улетели грозы
чёрной сажей осел день былой на берёзы
ни братьёв, ни друзей, ни огней, ни схватки
дождь пошёл, наконец, будет всё в порядке

*.                *
                *

по огромному небу Куплияма и Старого Спаса
мчатся армии мимо, холода увлекая  на юг,
и раскрашены белым их доспехи, и светлые масти
у лошадок игривых, и чайки садятся на пруд

ну, а наши дороги - коротки, тупиками закрыты
не кареты - подводы, полупьяный гнусит пономарь
города - как остроги, где извечно разбиты корыта,
и безмолвной толпою бредём в беспросветную хмарь

*.                *
                *

вот, и лета последний пятак, междометий тупик, тюрьма
был небесного цвета флаг, а теперь опустила тьма
словно занавес плащ на мир, и на ветхий присела стул
у порога чужих квартир синеокий дракон уснул

на дороге к закату лет никого - ни людей, ни звёзд
перехода манящий свет в безвременьи застыл, замёрз
черепицей покрылся мир - от небес укреплённый щит
охранитель чужих квартир у порога тихонько спит