Мои цыгане

Уже не сердцем, а мозгами
Признал и я, печаль гоня:
Свои у каждого цыгане
Внутри и, значит, у меня.

Когда лучей крупицы гасли,
В древесных кронах догорев,
Звучал вдали напев цыганский –
Манящий, плачущий напев.

Напомнил он деревню, детство
(Я ту картину берегу),
Где приглядел себе соседство
Чужой народ на берегу.

Шептались листья молодые
Пахучих тополей во мгле.
Тогда бродили кочевые
Ещё цыгане по земле.

От этих не было убытка,
Себе не кликали хулы…
Где старый мост, в тени кибитка
Свои раскинула полы.

А ночью вихрем искр плясало
Над речкой зарево костра.
И кости бед в огонь бросала
Судьба – цыганская сестра.

Я заглянул тогда, мальчишка,
В её тягучие глаза.
А рядом тёрся цыган Мишка,
Дружок – такой же егоза.

Не помню, чтоб была гитара,
Но помню лица стариков.
И ведьма добрая, Гитана,
Мешала уголья веков.

Когда б не это всё да кабы
Не тот мальчишеский союз,
Я изнутри узнал бы табор?..
Цыган я с детства не боюсь.

В текучей жизни потерялся
Размытый памяти изгиб.
Я от цыган не разорялся
И от лукавства их не гиб.

Да только вот на съёмной хате,
Три года где квартировал,
На том добытом результате
Себя же и проворовал.

Нашла зараза-лихоманка
На образ, в памяти живой.
Звалась соседка-молдаванка
Ларисой – бабой огневой.

Фантомы детства – будто нэцкэ,
Из бедной жизни рококо.
Воспринимаются по-детски
И отпускаются легко.

О мир, который по-соседски!
Огни – как факелы из пакль…
А тут игрался не по-детски
Другой мистический спектакль.

Блистал талант большой актрисы
Со свитой царственных персон.
И преферанс в руках Ларисы
Навеивал не чудный сон.

И неизменные острастки,
И веер карточных фигур
Сливались в карнавальной пляске
С покорным шорохом купюр.

А память – свет, да жизнь – поганка.
Ночь не отскоблишь добела.
Меня лукавая цыганка
По всем канонам провела.

А ведь не так, поди, как лоха,
Звала недавно на чаи.
И разве можно ждать подвоха
От тех, что вроде бы – свои?

И мы друг другу доверяли,
Как будто съели соли пуд.
И я в цыганском карнавале
Не видел этакий капут.

Я не сужу свою соседку
Из оскорблённого угла.
И не гляжу как на конфетку;
Она иначе не могла!

Корить мошенницу не стану,
Желая Страшного Суда.
Хотя фамилию Мунтяну
Не позабуду никогда.

Раба вселенского закона,
Она права – и тут молчи!
Как кровь, пылает глаз дракона – 
Костра, сгоревшего в ночи.

Воспоминания живые –
Как эти уголья в золе.
Уже цыгане кочевые
Давно не бродят по земле.

2010