За гранью...

...когда ты смотришь долго в небо на
лазурь, что чем прозрачнее, тем выше,
напитываясь ею дополна,
то замираешь пред вселенской тишью...

и, перейдя невидимую грань
заоблачных вселенских логарифмов,
невольно ощущаешь, как гортань
сама легко рождает слог и рифму...

боясь неосторожно помешать
ростку стиха, лежишь среди бурьяна
и слышишь муравьиный мелкий шаг
и зов земли под синевой Сарьяна...

***
Пока он слаб, живого слова звук,
Но, силу набирая, рушит камень.
Старатель мой не покладает рук,
Чем ближе Рубикон, слышнее: – Amen...
Рудник золотоносен, но не тем,
Что выгоду сулит своей основой,
Мерцают в толще камня, в темноте
Крупицы драгоценнейшего слова.
Искать, перелопачивать руду!
И тем дороже будут самородки,
Которые, сверкая, упадут
Искомым словом – ёмким и коротким –
В строку и обозначат верный путь
Стихам моим, что «душу зверя лечат».
Всё выше террикон – не в этом суть.
Прекрасен труд искателя и вечен!

***
...еще не время аутодафе,
и не исчеркан рифмой белый лист,
и так беспечно нотами в строфе
играет в многоточьях Ференц Лист,
а бабочка, живущая во мне,
от счастья легкокрылого слепа...

порожней пищей сытая вполне,
желает зрелищ жадная толпа!
и доброхоты, благо их не счесть,
несут мои скупые дневники
в костёр, в костёр! – теперь не перечесть
сгоревших строк, но, злобе вопреки,
та бабочка жива! – ей суждено
летать и над толпой, и над бедой...

...Обуглен лист. Мне больно, и смешно.
– Давайте с первой ноты, Ференц, с «до»!

***
...лети, мой слог, покуда не посеян,
туда, где не грозит снегами север,
и где Гомер не начал «Одиссею»,
и рукопись его ещё чиста,
где беззаботны стрелы Купидона,
а неба синь прозрачна и бездонна,
где ждёт да Винчи юная мадонна,
что девственна пока, как нить холста...

...лети над кипарисовой завесой,
над синими цветами критских фресок,
над сонным побережием Эгейским,
где зреет в пряном мареве анис,
и будущее всё ещё во мраке,
но утро зажигает неба факел
от нежности, что прячет на Итаке
в сокровищнице ветреный Улисс...


http://polonina.ru/