Мама Ксю

Наверное, в прошлой жизни ей довелось быть испанкой. Я так и вижу длинную красную с черным юбку, мелькающую туда-сюда по какому-нибудь патио, объемную шевелюру, смуглые беспокойные руки и слышу громкий запоминающийся голос, который доносит до случайного прохожего что-то вроде: «Педро!!! Я сто лет назад сказала тебе, что пора обедать, или ты хочешь чтобы паэлья вместо тарелки оказалась у тебя на голове?!»

Обожаю таких женщин! Куда мне, с моей осторожностью и вечным стремлением «чтобы всем хорошо», вечным «понять и простить» до ее умения быть такой яркой и смелой, до ее прямоты и даже отваги заявлять о себе и своем мнении на тот или иной вопрос, и гори оно огнем! Она говорит и делает все невероятно быстро, решает однозначно, не признает метаний, любит и не любит одинаково и сильно, а возглас «Ох...но!» звучит из ее уст как какое-то экзотическое словечко, передающее всю полноту ее восторга и, как ни странно, совсем не режет ухо.

Назвать ее «тетя Галя» не поворачивается язык:  она вполне затмила бы Сальвадоровскую Галу, она не давала бы этому задаваке спуска; в ее обществе он бы терялся, напрочь забывал бы о своей гениальности и вел бы себя как нашкодивший школьник. Она достаточно импульсивна, чтобы проявить свой нрав, никого не стесняясь, и достаточно мудра, чтобы не взваливать весь груз своих эмоций на тех, кто слабее. Она надышаться не может на своих дочерей и в курсе всех женских тайн, ее дом – женское царство, ее комната – практически королевские покои, а кухня полна очень необходимых и красивых штучек и съестных запасов: каких-то сухариков, коржиков, печений; здесь тебя первым делом стремятся накормить и напоить чаем, а потом накормить снова. Здесь тебя послушают и скажут свое веское слово, которое убъет наповал содержащейся в нем житейской мудростью.

Иногда она принимается вспоминать свою молодость, и ты думаешь – какая ужасная несправедливость, что в телевизоре так много пресных унылых персон, и почему, почему она – яркая и блистательная, и такая сильная и невероятная – почему она здесь, ведь, черт возьми, ее должен видеть весь мир! Например, как она молниеносно двигается и режет овощи для салата, как заваривает себе какой-то диковинный фруктовый чай, как рассказывает про какого-то давнего ухажера, к которому когда-то воспылала чувствами и которые закончились в одну секунду, как только она увидела его в «идиотской кепочке!».

Ценительница мужской красоты и мужских же рук, она способна в полной мере разделить с нами восхищение прекрасными представителями сильного пола и практически одним словом охарактеризовать недостойных. Она никогда не сядет за один стол с теми, кто ей не по нраву и порвет на мелкие части за тех, кого любит. Ругает она яростно, но с такой любовью, что ты чувствуешь всю полноту своей дурости, но при этом понимаешь, что ее гнев - необходимая воспитательная мера, и вот стой и слушай, а потом буря утихнет, и будет снова забота, веселые чаепития и требование предоставить устный отчет обо всех на свете происшествиях.

Она всегда при параде! ВСЕГДА, даже когда неважно себя чувствует, даже когда с утра или выносить мусор – на ней неизменно украшения, яркие наряды и обязательно макияж (про маникюр можно даже не упоминать). Она занимается йогой, и я, даже отвернувшись и ковыряясь в телефоне, кажется, спиной неотрывно за ней слежу, как годовалый младенец, который открывает рот при виде новой яркой штуковины, и в это время его можно накормить даже самой невкусной кашей. Ее вид и характер меня завораживает: будь я мужчиной, я бы влюбилась ну просто насмерть – здесь точно не будет вечно поджатых губ, чопорности и скучных разговоров; здесь тебе гарантируют 33 катастрофы и 33 удовольствия, здесь будет фейерверк и вся гамма настроений. Уж она точно не укладывается в ровный ряд каких-то там случившихся женщин, имена которых не вспомнишь, даже если захочется. Уж она тебе будет как контрастный душ, с ней ты вынужден будешь поддерживать тонус, ибо жизнь же, жизнь, и жить ее надо вот так – ярко и энергично, ни на кого не оглядываясь, делая дела и решая проблемы, выдумывая себе приключения и сразу на все реагируя.

Ты покидаешь их дом с таким ощущением, словно провел день под жарким палящим солнцем, словно с тобой происходили самые невероятные события и ты несколько ошеломлен, и улыбка сама собой некоторое время живет на твоем лице, и ты думаешь – боже, какая невероятная женщина, и почему я так не умею, какой же я кисель, какой же я "Черный квадрат" Малевича по сравнению с ней – с "Девятым валом" Айвазовского, как же внутри у нее много страстей и историй, и сколько любви и самых разных эмоций!

Я уверена – внуками своими она будет неистово гордиться, и не дай бог кому-то даже как-то не так посмотреть в их сторону. И даже когда ей будет далеко за 70, старушкой я по-прежнему буду иронично называть ее старшую дочь, поскольку существует особая порода женщин, которые никогда не бывают старыми.