Бывшей

Ты мне заявляешь, что я не из тех,
Кто в бою с тобой встанет один против всех?
Но забыла, когда-то, я все, что имел,
Бросив в бездну, с тобою остаться сумел.
Через строй, на расстрел, на костер до золы,
Всех отвел, кто посмел тронуть пальцем хулы
Даже волос с твоей золотой головы.
Отвечала ль ты тем же, родная? Увы…
Ты признать не желала, когда не права,
Ты меня укоряла за злые слова,
Но за теми словами не видела дел –
Уж таков нелогичный твой женский удел.
Ты любила других обвинять, но когда,
Их ошибки сама повторяла, горда,
Обижалась, что грех твой напомнил тебе,
Что в тебе усомниться позволил себе!
«Раз тебе с моим мненьем в согласье не быть
Значит, ты не умеешь, как надо любить!» -
Так сказала, и этим изливши упрек,
Мне чужие стихи предъявляла в намек.
Все хорошее ты забывала легко,
Все плохое хранила в душе глубоко
И обиды лелеяла, словно росток
Эшафота, который готовится впрок.
А когда я в отчаянье ласки просил,
Дать ее не хватило желанья и сил.
На обиды свои мне перстом указав,
Ты сказала: «прости, но таков уж мой нрав!
Я прощать не умею и местью горжусь!»
…Я за то, что тебя умолял, не стыжусь.
Я той ночью прозрел, я замкнул этот круг,
Все понятно и просто вдруг стало вокруг.
«Спи спокойно, родная!» - целую в висок,
Новым утром над миром алеет восток…
Пусть ты будешь права. Пусть отыщешь того,
Кто поймет и полюбит сильней моего.
Ты когда-то меня научила любить,
Эту память навеки клянусь сохранить
«Коли так» - рассужу – «Мне и сердца не жаль».
Ну, а я ухожу – за окно да в февраль.
И в метелях зимы милосердной кружась,
Буду сам себе бог, буду сам себе князь.
Только сердце, чтоб впредь не мечтать о весне,
На подушке оставлю, на память тебе.