Жидовка. гл. 2. по А. И. Куприну

2

Голодный сильно и озябший,
При мысли о еде, тепле,
Совет лишь кучера и спасший,
Не стал Кашинцев «быть в седле».

- Давай в заезд, - промолвил путник:
- Да поскорей вези меня,
Коль ты серьёзен, а не шу;тник;
Рванули сани, лишь звеня.

И вот Кашинцев уже в «зале»,
(С натяжкой можно так назвать);
Все члены тела так устали,
Что ничего не мог сказать,

На окрик ямщика: «Хозяин!
Приехал пан, а ты где тут?
К тебе пожаловал сам барин,
Оне услуг твоих уж ждут».

Поспешно, не понять откуда,
Как пулей, вылетел еврей,
Своим всем обликом, как чудо,
Пристал к врачу он, как репей.

Уродливый и низкорослый
Предстал сам Хацкель перед ним,
В жилетке вязаной, весь «постный»,
Нисколько не был он раним.

Картуз высок, светлобородый,
Жевал он что-то на ходу:
- Ах, пане, Вам мой вечер добрый, -
И поклонился в угоду;.

Тотчас с участливым он видом,
Слегка качая головой,
В своей «таверне» был он «гидом»,
«Отель» представил гостю свой.

-- Ой, как же смерз, не дай бог, пане,
Позвольте Вашу шубу взять,
На гвоздь повешу; Вам бы в бане
Неплохо было б побывать.

Сначала Вам бы что покушать,
Могу поставить самовар,
Ой, ой, как смерз, и Ваши уши,
Совсем не годен сей товар.

От холода съёжились губы,
И подбородок, как чужой,
Ему свело и даже зубы,
Кашинцев был уж сам не свой.

И ноги мягкими казались,
Как будто ватные они,
Как будто не на нём остались,
Они, как попросту – больны.

Замёрз не только сам Кашинцев,
Замёрзли и его очки,
Так «нахватался он гостинцев»,
Что не работали зрачки.

Когда очки пришли в порядок,
Он осмотрел своё «гнездо»,
Уют его казался «сладок»,
В том плане, просто повезло:

Что на последнем издыханье
Добрался путник до тепла,
И даже по его признанью,
Харчевня жизнь ему спасла.

С кривыми окнами вся «зала»
И земляной в ней просто пол,
Побелка – «плакать приказала»,
Раскосый длинный общий стол.

Ещё столы вдоль стен тянулись,
Но доски в них – грязны, жирны,
Сто лет стоят и не прогнулись,
Они по-прежнему нужны.

Часть «зала» пёстрой занавеской –
Как отгороженный вольер,
Откуда запах нёсся резкий;
Пред нею – стойка, как барьер.

Ещё один клиент был в зале:
В бараньей шапке, «свой» мужик,
Пред ним – пусто; было в бокале,
Он ненавидел всех чужих.

Он – пьян тяжёлым опьяненьем,
Главою ёрзал по столу,
Бурлил невнятным раздраженьем
Ему понятную хулу.