Реминисценция

Ты — сгущенное пространство, которое отвердело,
С ушамками, языком, ресницами над глазами
На веках которые, закрываясь, всё прикрывают тело,
Родившееся в Москве, убитое под Казанью.
Расскажи мне про мир, в котором пока я не был,
Что там за узкоколейки, быстроноги ли футболисты?
Уважала тебя Татьяна, любил Онегин?
В консерватории слухоокие гобоисты?
Отчего ты такая худенькая, не то что на этом слайде?
Почему никто не знает, кого ты так сильно любишь?
На вопрос о стихах отвечаешь мне "присылайте",
А глаза загораются, сто грамм налью лишь?

Ты писала письма, пока тополя горели
Своей Констанце или своей Софии.
Ныне с тобой не вычертить параллели,
Но слепит тебя как прежде удар софита.
Когда соловьи не знали попсовых песен,
В зрительном зале двенадцатого калибра
От подмостков сочилась не то чтоб плесень,
Но архизвуки матерного верлибра.
Но ты всё, сгущалась, собой пустоту измеря,
Воскрешающимся сосудом из черепков подлунных,
А в глазах твоих сверкали достигающие бессмертья
Мотыльки подбрасываемые на струнах.

Но та геометрия, что тебя ненамного старше,
Зачем то пред тобою меня мерещит
С космическим мясом оторванным от Астарты
Кем-то ходящим по сопкам на пальцах вещих.
Я набираю твой номер, попадаю на донну Анну.
Прихожу домой — вижу толпу киргизов.
Отчего бы твоему космическому каравану
Меня не вынести в мир с окнами без карнизов
Бесчисленными, очерченными забвеньем.
Чтоб каждое твоё слово самолетально
Не потчевало ни оргазмом, ни озареньем.
Я смотрю на тебя. Глаза мотылёк латает.