Пасха есть день радости христианской

Праздник Пасхи продолжается!

И можно думать и вспоминать
Христа хоть каждый день!

И праздник Пасхи запоминается
Надолго.

Христос воскрес из мёртвых,
Смертию смерть поправ и
Сущим во гробех живот даровав.

Для жизни созданы мы,
И будем жить в этих же самых наших телах:
Будем жить вечно.

Какая радость и какое утешение
в этих словах для нас, смертных!

Чего же нам, после этого, бояться смерти?

Преемственность дня и ночи,
ежегодное обновление природы весной, -
всё это создано для того,
чтобы наглядно и живо представить нам
наше будущее воскресение.

Вот вспомним, как праздновалась Пасха
На Руси!

И как великий пост тогда русские
Люди соблюдали!

 Великий пост, предшествовавший Пасхе,
круто менял образ жизни городов и весей.

В течение всей первой недели поста
запрещались всякие развлечения,
театральные представления и музыка.

Из общественных мест функционировали только бани.

"Кругом, - вспоминает современник, -
делалось тише, скромней,
даже говорили и смеялись на улицах не так громко,
и не было видно пьяных.

А дома за столом -
капуста кочанная с маслом,
суп грибной...
и уже нет мяса и в помине.

Утром за чаем -
сахар постный разноцветными кубиками,
изюм, в корзинке румяные из теста
жаворонки с черными глазами из коринки.
И еще хлебные кресты.

Это все предвещало разлуку с долгой,
суровой зимой".

Канун самой строгой последней недели поста -
Страстной, когда в воздухе уже чувствовалось
весеннее обновление, -
приходится на Вербное Воскресенье,
праздник Входа Господня в Иерусалим.

В православных храмах во время литургии
происходило освящение веточек вербы -
напоминание о пальмовых ветках,
которыми устилали путь Спасителя в столицу Иудеи.

В Москве на Красной площади открывался
громадный рынок, прозванный "Вербой".

Здесь в ларьках и палатках продавали
всякую всячину - глиняную посуду,
пасхальные игрушки,
образа, бумажные цветы и вербу.

Ею, вишнево-пушистой,
с золотистыми вербешками,
полны были и сани подмосковных крестьян.

Каждый стремился приобрести несколько веточек,
чтобы дома положить за образа до следующей "Вербы".

Площадь была полна народа:
одни что-то покупали,
другие только гуляли и, что называется, глазели.

В праздничной толпе - смех, шутки, балагурство.

Высоко в воздухе, над головами гуляющих,
летали большие связки разноцветных воздушных шаров,
их охотно покупали для детей,
а иногда забавы ради отпускали под облака.

Красивое зрелище взмывающих вверх шаров
привлекало внимание,
многие потом недосчитывались своих кошельков,
часов и бумажников.

Ближе к праздничному дню начинались
хозяйственные хлопоты.

Магазины наполнялись товарами,
в бесчисленные лавки свозились
сотни свиных окороков,
битых индеек, гусей, цыплят;
в подвалах еле успевали опорожнять
винные бочки; в торговых оранжереях
была давка от покупателей,
цветущие махровые сирени,
гиацинты и ландыши дня за два
до праздника в изобилии разносились
в корзинах по Москве,
дразня внимание тех,
у кого не хватило денег на такие покупки и подношения.

Люди убирали дворы, скребли и чистили дом,
ходили в баню, закупали провизию,
заготавливали пышные куличи и творожные пасхи и,
конечно же, красили яйца.

Для крашения яиц применяли фуксин,
луковую шелуху яркие обрезки шелка.

При этом пасхальные яйца в
разных местностях отличались своеобразием рисунка.

На одной из этнографических выставок
прошлого века было представлено около
800 расписных яиц из разных мест России!

Крашеные яйца в корзинах ставили
обычно в столовой на окошке и
"христосовались" со всеми домочадцами и гостями,
приговаривая: "Пусть ваша жизнь будет кругла, как яичко"
(т.е. без сучка и задоринки).

И даже в витринах магазинов,
детям на радость, появились карусели с яичками
и тихо кружились, мелькая то пунцовым светом,
то зеленым, то белым атласным...

В витринах же булочных и пекарен
красовались куличи.

И таблички: "Принимаются заказы на пасхи
и греческие бабы".

Но как ни хорош был кулич от
Филиппо-Мрикосова, в церковь несли
освящать только собственного приготовления,
ведь Москва - и дворянская,
и купеческая и ремесленная -
исстари любила не купленное и угостить не купленным.

Поэтому в праздники для хозяек наступала страда -
надо было испечь куличи,
приготовить пасхи из творога,
масла и сметаны на всю семью,
которая порой состояла из двух десятков человек.

А еще "парадная" пасха для гостей,
пасха для слуг, для бедных родственников.

Да и "священные" пасху и кулич надо было
приготовить таких размеров,
чтобы каждому домочадцу хватило по кусочку
на каждый день в течение всей Светлой седмицы,
т.е. пасхальной недели.

Задача не только кулинарная,
но и математически сложная!

Кроме "священной" готовилось еще много
других пасх "для еды" по разным рецептам:
вареные и невареные, сметанные и творожные,
шоколадные и фисташковые.

Не менее вкусны были и куличи,
которые тоже делались солидных размеров.

"На пуховых подушках, чтобы не проваливались, -
вспоминает современник, - лежат огромные куличи,
прикрытые розовой кисейкой, остывают.

Пахнет от них сладким теплом душистым".

А как весело было ходить в пасхальную неделю по гостям -
"пасху сливочную пробовали у дьячка со всякими цукатами,
потом у псаломщика кулич ели...
у Домны Парфеновны полон стол пасхальный...
У ней шоколадную пасху пробовали и фисташковую и бабу греческую -
ну закормила..."

 Пасхальное утро начиналось с веселого перезвона церквей -
"просыпаюсь радостный, меня ослепляет блеском,
и в этом блеске веселый звон...
сразу не могу понять, отчего такой блеск и звон
и вдруг вспоминаю:

Да это Пасха!

 Яркое утро - солнце и пасхальный звон!".

 Трезвонили у Казанской,
у Ивана-Воина, у Николы в Пыжах и дальше по всей Москве.

И всех желающих звонить - Пасху славить -
пускали в этот день на колокольни.

Повсюду устраивались красочные и шумные зрелища.

 В балаганах ставились незатейливые
исторические драмы и комедии,
кричали петрушки, на бульварах гремели духовые оркестры,
взлетали качели, крутились карусели.

В разукрашенном флагами и гирляндами Манеже
на открытых подмостках выступали фокусники,
акробаты, куплетисты и хоры песенников.

Иногда на пасхальной неделе в Манеже
открывалась очаровательная цветочная выставка,
о которой старожилы с удовольствием вспоминали и полвека спустя.

Колоссальная внутренняя площадь Манежа бывала вся в цветах,
клумбах, декоративных растениях и
благоухала тонкими разнообразными ароматами;
а так как это бывало в раннюю пору весны,
когда на улицах лежал еще грязный и мокрый тающий снег,
то впечатление от этого необычного,
громадного цветника было очень радостным.

Не обходилось и без традиционного катания на лошадях -
в России очень любили щеголять породистыми рысаками
и всего охотнее делали это на праздничных гуляньях.

Немало находилось и любителей верховой езды,
и в их числе многолетний "хозяин" Москвы -
генерал-губерна-тор В.А. Долгоруков,
сопровождаемый блестящей свитой.

А на всем протяжении разъезда стояло множество зевак,
любовавшихся красивым зрелищем.

И, конечно же, по старому русскому обычаю
в эти пасхальные дни посылались и
разносились дары бедным и неимущим,
родственникам и совсем не знакомым людям в богадельни,
сиротские приюты, больницы и тюрьмы.

Не обделялись и нищие странники -
ведь в народе говорили,
что "от Пасхи до Вознесения странствует
по земле Христос с апостолами,
испытывая милосердие и доброту каждого".