То ли было

То ли было это, то ли не было:
даль уплыла от меня, стала берегом.
За туманами грозно высится,
не дойти до него, не приблизиться.

Постучал бы в ворота небесные,
чтоб согреться пустили, и только.
Где солдаты стоят неизвестные,
на морозе привычно притопывая.

Носогрейку зажёг бы хмуро,
корешки стряхнув из кисета.
Ах, какая же пуля-дура
занесла по ту сторону света.

Постучал бы в ворота, да поздно –
не видать их за клочьями дыма.
Лишь вверху всё мерцают звёзды
над землёй, что поднялась дыбом.

И присыпанный ею в окопе,
я упрямо винтовку сжимаю.
Впереди белорусские топи,
и Берлин, и девятое мая.

В отболевшее тело патроном,
как в затвор, я вхожу прицельно.
Снова белых берёзок кроны
и разбитый снарядами ельник.

Там вороны напрасно кричат мне,
открываю глаза на запад.
Нашатырь заменяет взрывчатки
разрывающий лёгкие запах.

В смертоносном жестоком лязге
вытираю я комья грязи
почерневшей рукою с каски
и ползу по земле Евразии.

Рано... Рано... Теперь пора.
Покидая могилу окопа,
мы бежим с громогласным "ура",
залегаем под сердце Европы.

С каждым шагом не так далеко,
вот и кровью наполнены зори.
Бьётся пульс пулемётным бойком
от Прибалтики до Приазовья.

Я нащупал его на пригорке
под заплатой горячего снега,
закрывая дыру в гимнастёрке.
То ли было это, то ли не было:
я бескрыло летел над небом,
и земля укрывалась в туманы,
словно боль затянувшейся раны.