На Холмса навалилась грусть

- Представьте, сэр, что...
- Отставить!
- Почему, Холмс?
- Потому что мне грустно.
- Тем более важно...
- Бесполезно, Ватсон, - мне очень грустно!
- Простите, Холмс, но Вы со своей грустью - как с писаной торбой носитесь.
- О, доктор, - я в великой печали!
- Крепко же Вас заклинило, что Вы даже не слышите, а говорите - нюх сыщика!
- Чего это я вдруг не слышу?
- В дверь опять звонят.
- Я никого не жду, Ватсон.
- Именно тогда Она и приходит, когда ее не ждут.
- Но почему ко мне? За что такая внезапная участь?!
- Да разве Вам не всё равно? - Ведь Вы, сэр, в клинической печали.
- Но это несправедливо! Я не уверен, что моя тоска столь беспросветна, что меня уже пора забирать в эмпиреи!
- Успокойтесь, Шерлок, - это не Она, а совсем наоборот!
- Как это?
- Пожаловала снова она - на всё готовая мисс.
- Кхм, - мисс говорите?
- Так точно, сэр! - в легком прозрачном платьице, под которым просматривается такое, что сразу понимаешь все преференции такого явления!
- Но мне так грустно, что я ничего не вижу!
- А разве Вы не чуете, как она благоухает молодостью и желаньем?
- Каким еще желаньем, если скоро ночь заставит сомкнуть вежды?
- Чьи вежды, сэр?
- Всех честных людей.
- И Вам не стыдно, - называющему себя джентльменом?!
- Но почему мне должно быть стыдно, если я весь охвачен тоской?
- Редкий Вы невежа, Холмс! Сомкнете вежды, а она будет в прозрачном платьице и босиком трястись под дверью, готовая на всё?
- Босиком в столь поздний час?
- Должен заметить, сэр, что ее запястьям на ногах позавидует любая породистая лошадь.
- Что такое? - Ничего не понимаю!
- О чем Вы, Холмс?
- Если я опечален, то почему во мне такое неравнодушие к экстерьеру этой на все готовой мисс?
- Потому что красота побеждает любую тоску.
- Неужели на всё-всё готовая?
- И даже больше чем!
- Я не сомкну вежды, пока не узнаю, как сыщик, что скрывается за этим - чем!